Они высадились у «Белого дома», Хилл отдал ей дубликат ключа от архивов лесопилки и представил её пожилой женщине-архивариусу в очках с толстыми стеклами.
— Выносить ничего нельзя, шуметь нельзя, портить бумаги нельзя, картотеку не путать. Я закрываюсь в пять, просьба меня не задерживать, — женщина провела краткий инструктаж, не отрываясь от своих дел и даже не взглянув на Эллен. Барр была рада, что хотя бы в этом месте избежала назойливого внимания.
Несмотря на то, что в помещении соблюдался строгий температурный режим, пахло плесенью. Воздух был насыщен запахом ветхого старья и отсыревшей бумаги, и Эллен не знала, как продержится тут хотя бы час. Гораздо проще было бы погрузить коробки Хиллу в багажник, но старуха-архивариус была категорически против, тыча в неё какими-то предписаниями. Здесь, в Форт-Келли, будто царили свои законы и нормативы, которые отличались от общепринятых.
Трудовые договоры, платёжные ведомости договора на поставку — во многих папках отсутствовали описи и Эллен приходилось переворачивать каждый листок. Кончики пальцев почернели от пыли и типографской краски и руки неумолимо начинали ныть от монотонных движений. Через два часа непрерывной, бестолковой работы Эллен решила продышать лёгкие от пыли и перехватить что-нибудь.
Солнце расползалось масляным пятном на небе, подернутом лёгкой рябью облаков. Вдалеке слышался стук колёс, разносившийся далеким эхом во все стороны — на станцию прибыл состав. Городок, находящийся на проплешине среди лесов, продувался всеми ветрами — Эллен по дороге в закусочную то и дело убирала с лица разметавшиеся пряди.
Сегодня, как и в прошлый раз, работали те две официантки, и Барр, сделав заказ, со скуки прочла их имена. Мария, и та, что помоложе — Лилит. Они были аккуратно написаны ручкой на картоне, прикреплённом на униформу простыми булавками.
— Бишоп сегодня был? — Лилит обратилась к Марии.
Расстояние в несколько десятков миль не сыграло роли — имя Бишопа преследовало её и здесь. Эллен невольно вслушивалась в разговор, заставляя себя потише орудовать приборами. Любопытство пересиливало все другие чувства, даже элементарное чувство такта. Она снова по привычке достала телефон, чтобы хоть чем-то занять руки и сделать вид, что занята.
Заряда батареи было больше половины: будь она в городе, за это время уже зарядила его минимум трижды. Здесь же он был бесполезной коробкой с цветными картинками. Эллен насчитала семь снимков, которые хранились на карте памяти, и которые она не успела скинуть на виртуальный диск. Пара дурацких селфи с коллегами, броское граффити, случайно обнаруженное в одном из глухих дворов, замысловатый букет от поклонника, который так и не добился от неё свидания и рабочие тексты, сфотографированные на бегу. То, что она считала полной, насыщенной жизнью теперь казалось ей пустой тратой времени, бесполезной суетой, поиском смысла, которого нет. Теряя связь с внешним миром, начинаешь видеть себя настоящим и то, что Эллен видела в чёрном зеркале мобильного, не нравилось ей. Казалось, она становится похожей на местных — ловить со скуки сплетни становилось единственным доступным ей развлечением.
