В 1993 г., по словам ближайшего друга Ельцина Бурбулиса, «через ухо, через задницу, но протащили» конституцию президентской республики, и уже это резко сузило политическое пространство. Весь ворох нынешних странных решений и небывалых событий при внимательном взгляде оказывается исходящим из одной точки — из администрации президента с «самим» во главе. Такое ощущение было, конечно, и во времена Ельцина, но тогда оно хотя бы слегка разбавлялось многообразием источников бедствия. То Чубайс нас пугал отключением электричества, то Гусинский воду мутил, то Кириенко устраивал очередное ограбление или лавочникам мерещилась красная угроза.
В ходе подготовки и проведения выборов администрация В.В.Путина ликвидировала пусть хилые, но уже живые ростки пресловутого «гражданского общества» — правые и левые партии. То, что «кадры» из СПС и «Яблока» потом пристроили на явные и теневые посты, а кое-кого даже приняли в «единороссы», дела не меняет. Политическое пространство, и до этого вырожденное, превращено в пустыню.
Раздолбали КПРФ, затоптали С.Глазьева, обидели даже последнюю «правую силу» — В.Рыжкова и Хакамаду. При этом методы применили примитивно грязные. Задав уродливый формат предвыборных дебатов, лишили смысла всякие программные заявления. В нашем обществе с его сохранившейся инерцией однопартийности сделать это для власти не составило большого труда. Но имела ли хоть какой-то разумный смысл эта акция?
Единственный смысл — осуществить сдвиг от президентской, но все же республики к системе правления типа «хунты». Это слово с советских времен у нас имеет ругательный оттенок, но мы этот оттенок отбросим и возьмем суть. Хунта — особый тип структуры власти, к которому часто скатываются страны, имитирующие западную демократию в отсутствие развитого гражданского общества. Эта структура обычно недолговечна, и исчерпание потенциала очередной хунты ведет к тяжелому кризису.
Наиболее «успешные» хунты были в Европе (Франко и Салазар), они продержались относительно долго благодаря сильной патерналистской социальной политике. Но продержались в состоянии перманентного кризиса без всяких шансов на его конструктивное разрешение. Для нашей темы они интересны тем, что именно здесь был выражен ключевой принцип этого типа власти: «Для друзей — все, для остальных — закон». Ходорковский, проявивший нелояльность, перестал входить в число «друзей» и оказался на нарах, для него — закон. Структурно ничем от него не отличающийся Абрамович остается в числе «друзей», для него — все.
