.
В 1947 году вышла вторая книга серии «Чужие и братья» — «Свет и тьма», за нею последовал ключевой роман «Пора надежд» (1949). В 50-х годах были написаны «Наставники» (1951), «Новые люди» (1954), «Возвращения домой» (1956), «Совесть богачей» (1958) и «Дело» (1959). Сноу закончил серию уже в 60-х годах, выпустив романы «Коридоры власти» (1964), «Сон разума» (1968) и «Завершение» (1970).
Связь серии с произведениями многих мастеров реализма XIX века (и в частности, Бальзака и Троллопа) очевидна. Она обнаруживается и в методе, и в манере письма художника, и в его творческих целях и задачах. Романы цикла охватывают период от 10-х годов нашего века, кануна первой мировой войны («Пора надежд»), до конца 60-х годов, то есть полстолетия.
В лучших романах серии Сноу ставил многие серьезные проблемы своего времени и пытался найти их решение. Это особенно очевидно в таких книгах, как «Новые люди», где раскрываются конфликты ученых Барфорда — физиков-атомщиков, явившихся невольными виновниками трагедии в Хиросиме; как «Возвращения домой», где показана борьба в правящих кругах Великобритании в годы войны; в «Коридорах власти», где обрисованы противоречия внутри этих кругов по животрепещущему вопросу атомного вооружения. Но даже в тех романах, где не ставятся острые вопросы современности, — вопросы, волнующие в большой мере все английское общество (примером могут служить «Свет и тьма», «Наставники», о которых речь будет ниже), Сноу всегда помнит о задачах подлинного реализма, неотделимого от задач гражданина. В 1975 году писатель, беседуя в Москве с сотрудниками журнала «Иностранная литература», сказал: «С возрастом все больше стремишься дойти до сути явления, осмыслить себя как гражданина, определить свое место в литературном процессе» (1975, № 12, с. 247).
В 50-х годах английская критика обвиняла Сноу в сухости стиля, в «прозаизме». Ничто не может быть более несправедливым. То, что для многих казалось тогда «сухостью», на самом деле было проявлением характерного для большинства наиболее крупных художников нашего времени лаконизма и своего рода литературного целомудрия. Сноу никогда и нигде не впадает в литературные излишества, не изливается в выражении чувств и переживаний. Там, где повествование его касается сокровенного или трагического (как, например, в изображении отношений Льюиса Элиота и психически больной Шейлы или переживаний также психически неуравновешенного Роя Калверта в романах «Пора надежд», «Возвращения домой», «Свет и тьма», «Наставники»), слог Сноу делается особенно сдержанным. Да и не только слог: писателю чужды всякие «излишества» стиля, всякая ненужная детализация. Высоко ценя Диккенса, Сноу даже не мог бы себе представить в своем творчестве «излишества», которые позволял себе его учитель в изображении мира эмоций и душевных конфликтов.
