Джего помолчал и добавил:
— Сегодня врачи вынесли ему приговор.
Он глубоко, искренне, пылко сочувствовал умирающему. Но слишком откровенно показывал, что ощущает себя участником драмы, — именно такая откровенность и коробила многих людей. По-настоящему сдержанный человек не должен страдать напоказ.
— Да, врачи вынесли ему приговор, — повторил Джего. — Но я слышал еще одну чудовищную новость. Есть человек, который даже не догадывается об этом.
Он опять умолк и после паузы закончил:
— Сам больной. Ему ничего не сказали.
У меня вырвалось удивленное восклицание.
— По-моему, это бесчеловечно, — сказал Джего. — Врачи скрыли от него правду. Больше того, уверили, что через месяц или два он поправится. И когда мы будем навещать его, нам придется поддерживать эту ложь.
Он поглядел мне в глаза и отвернулся к камину. Я оставил его на минуту одного и спустился в кладовую, чтобы принести кувшин с водой, сифон и бутылку виски. Мороз крепчал, вода в кувшине казалась ледяной. Когда я вернулся с подносом в комнату, Джего стоял у камина, опустив голову и опершись локтями на мраморную каминную доску. Пока я подходил к столику, ставил поднос и устраивался в кресле, Джего не шевелился. Потом повернул голову, посмотрел на меня сверху вниз и сказал:
— Я просто не могу опомниться, Элиот. Не могу представить себе, что же нас теперь ждет. — В этих его словах явственно прозвучала тяжкая тревога. Он сел. Его лицо, обагренное отсветами огня, казалось застывшим и печальным.
Я разлил виски по бокалам. Джего поднял свой бокал и несколько секунд глядел сквозь полупрозрачную жидкость на языки пламени в камине.
— Просто не могу опомниться, — повторил он. — Не могу представить себе, что же нас теперь ждет. — И, неожиданно повернувшись ко мне, спросил: — А вы, Элиот?
— От этого так скоро не опомнишься, — ответил я, покачав головой.
— Но вы хотя бы отчасти представляете себе возможные последствия? — спросил Джего. Он пристально посмотрел на меня. Его взгляд был вопрошающим, почти просительным.
— Пока нет.
Он немного подождал. Потом проговорил:
— Мне пришлось сообщить эту новость кое-кому из наших коллег — за обедом, в трапезной. Там и возник разговор о последствиях, которые необходимо обдумать, пока еще есть время, — мне-то поначалу ничего подобного даже в голову не пришло.
Он снова немного переждал и торопливо добавил:
— Через несколько недель… через несколько месяцев, в крайнем случае, нам придется выбирать нового руководителя.
