— Ты нас слышала?
— Разумеется. Пф, вы бы еще на всю пустыню прокричали, кто я и чья я крестница, — фыркнула я, а мысленно добавила: — Курама, отключай слух.
Нападение пока не состоялось, и мы остановились на ночлег. Когда мы разбили лагерь, я сбросила свой рюкзак, оставляя лишь перевязь с кинжалами и сумку с фуин-печатями.
— Ты куда собралась? — поинтересовался саннин, сев на песок около костра.
— Пойду, установлю барьер вокруг лагеря. Дежурить придется все равно, но под барьером будет как-то безопаснее. И спокойнее, — чуть тише добавила я и пошла.
Мурча под нос незатейливый мотивчик, я расставила печати и активировала барьер. Стряхнув песок со штанин и рук, пошла обратно к нашему костру.
— Закончила? — спросил наставник, когда я плюхнулась на песок недалеко от него, подавая мне фляжку с водой.
— Угу, — промычала я, припадая к фляге с водой. — Итак, кто дежурит первым?
Увидев уже спящего Тору и хитрый прищур Орочимару, я тяжело вздохнула и кивнула, соглашаясь нести вахту первой.
Орочимару лег на бок, поворачиваясь спиной к костру, а я села на песок, скрестив ноги по-турецки, и стала охранять спокойствие.
Несколько часов стояла тишина, пока я не услышала странно-знакомое потрескивание. Прикрыв глаза, я сосредоточилась на барьере и охренела. К нашему лагерю подошло около двенадцати разбойников, которые теперь бились о барьер, как кот бьет лапой, пытаясь достать рыбку из аквариума.
Подползя к наставнику, я аккуратно потормошила его за плечо и, дождавшись того, что он распахнет глаза и посмотрит на меня, показала жестами, что к нам пожаловали незваные гости.
Поняв, в чем дело, он кивнул и поднялся. Я же разбудила Тору и показала те же самые жесты. Рассеянное сменилось сосредоточенным выражением лица, и мы втроем двинулись к границе барьера, у которой и столпились разбойники.
— Какая удача, — довольно протянул один из разбойников с чудовищными шрамами и ожогами на лице. — Набрести на караван из Конохи, да еще и сопровождаемый двумя подростками и бабой…
— А вот это вы зря, — опасливо протянула я, косясь на напрягшегося сенсея.
— Наги-чан, — как-то чересчур ласково обратился ко мне саннин, не сводя кровожадного взгляда с разбойников, — сними барьер.
— Но…
— Не волнуйся, я разберусь с ними быстро.
— Как скажете, Орочимару-сенсей.
Я подошла поближе, чтобы снять печать, и едва не подпрыгнула, когда тот разбойник подал голос:
— Так она еще и Узумаки? Вот так удача привалила. За нее на черном рынке неплохо заплатят. Она моя, ясно?
