— Наги-чан, — тихо позвал меня Минато-сан, а я встрепенулась.
— Минато-сан, давно вы там стоите?
— Достаточно, — уклончиво ответил он, подходя ближе.
— А, вот как…. А тут Нару от вас снова сбежал, — поспешила я перевести тему, не решаясь смотреть ему в глаза.
— Наги-чан…
— Надо бы его Кушине-сан отнести, — продолжила я, поднимаясь с кровати вместе с Нару на руках.
— Мой клон его отнесет. Нам с тобой нужно поговорить, — в подтверждение своих слов он создал теневого клона и отдал приказ отнести его на кухню, к Кушине-сан.
— А, ладно…
Я села у изголовья кровати, а Намикадзе сел в ногах. Между нами было метра два, но мне все равно было неуютно. Его ласковый и такой… понимающий взгляд был слишком похож на взгляд отца.
— Наги-чан…
— Минато-сан, — начали мы одновременно и оба замолкли, недоуменно глядя друг на друга. Я отвела взгляд первой. — Д-давайте вы.
— Нет, я выслушаю, что ты хочешь мне сказать, — ласково произнес он, подсаживаясь чуть ближе.
— М-минато-сан, я хочу извиниться, что сбегаю от того, кого вы ко мне приставили, но поймите, я не люблю быть под чьим-то присмотром. Мне неуютно, когда за мной кто-то следует почти весь день. Я бы хотела вас попросить отозвать Пса-сана, чтобы он больше не мучился с присмотром за мной. Уверенна, для него найдется дела поважнее, чем присмотр за мной.
— Хм, вот о чем ты думала все это время, Наги-чан.
— Д-да.
— Ну что же, а как ты смотришь на то, чтобы начать тренироваться с Какаши?
— Ка-Какаши?
— Хатаке Какаши был моим учеником. Как ты смотришь на то, чтобы он тренировал тебя, Наги-чан? Насколько я знаю, ты пока что занималась только с клонами и Кушиной в фуиндзюцу.
— Не только, — качнула я головой. — Еще я немного занималась тайдзюцу.
— Хм, вот как?
— Угу.
— Ты все же подумай над тем, что я сказал. Я не буду тебя торопить. Понимаю, что я не в праве говорить тебе этого, но мы с Кушиной любим тебя, как собственную дочь, так что ты не думай, что в этой деревне ты одна. Мы не оставим тебя.
— Я поняла вас, Минато-сан. Спасибо.
Намикадзе подсел еще ближе и положил руку мне на голову как тогда, на кухне. Его слова и действия заставили меня почувствовать тепло ко всем этим людям, и я сама не заметила, как по щекам потекли слезы.
Оказавшись в крепких объятиях, я вцепилась в Намикадзе и снова заплакала. Как-то я совсем расклеилась за сегодня. Правильно Курама сказал — самая настоящая истеричка. Стоит кому-нибудь меня обнять, как я начинаю реветь. Кошмар.
