— Наги, — охнул Какаши-сан, а его видимый глаз стал размером с блюдце.
— Вы не предупреждали меня, что будут свидетели, которые будут присутствовать при нашем разговоре, — холодно произнесла я, без эмоций посмотрев на всех присутствующих.
— Что…? — растерянно спросили все, а я даже не изменилась в лице.
— Если будешь держать маску, они все отвернутся от тебя, а маска прилипнет навсегда к твоему лицу, — услышала я голос Нагато в голове, но на лице не дернулась ни единая мышца.
— Я более чем уверенна, что наш разговор подслушивает Данзо, а я не хочу, чтобы с детьми или теми, с кем я хорошо общаюсь, что-нибудь случилось. С этой старой перечницы станется устроить какую-нибудь подлянку. Не хочу рисковать их жизнями.
— Это благородно, но разве тебе самой не придется страдать ради них? Ты уверенна в своем решении? Может не стоит отвергать их?
Я не ответила, но в голове промчалась тысяча и одна мысль. А что, если он прав? Что, если я могу не отвергать любимых мною людей? Они ведь не виновны в том, что у Данзо везде есть свои глаза и уши, которые следят за всем и вся, что происходит в Конохе.
— Ты уже не та, что была прежде, — тем временем продолжал Нагато. — У тебя есть мы и те знания, что ты получила. Ты можешь жертвовать нами ради достижения своих целей. Мы пойдем за тобой в любом случае. Не сомневайся в нас. Мы не подведем. Ты уже и так испытала слишком много боли. Тебе ведь больно отталкивать их, разве нет?
Мне было больно. Мне было больно до безумия, но это не повод сдаваться. Я люблю Наруто, я люблю эту деревню, черт возьми!
Выхватив из подсумка печати для звуконепроницаемого барьера, подкинула их вверх и сложила нужные печати. Бумажки разлетелись по углам помещения, и техника была завершена, но только после моих слов:
— Искусство Фуиндзюцу: барьер!
От бумажек пошла рябь, но барьер был едва виден глазу. Посетители, что находились в кабинете, переполошились, но я подняла вверх раскрытые ладони и произнесла, не удержав улыбки:
— А вот теперь поговорим.
— Что ты сделала, Наги-чан? — поинтересовался Минато-сан, сохранив самообладание.
— Это барьер, не так ли, Наги-чан? — ухмыльнулся Змеиный Саннин, покосившись на стены. — Этакая защита от прослушки. Я прав, Наги-чан?
— Да, правы, Орочимару-сенсей, — ответно улыбнулась я, переводя взгляд на других, лица которых были удивленно вытянуты. — Я бы не хотела, чтобы нас кто-нибудь подслушал. Извиняюсь за все те слова, что сказала вам. Минато-сан, Орочимару-сенсей, — поклонилась я и едва успела выпрямиться, как меня с ног сбила детвора.
