Искорка быстро приметил, какими глазами смотрят на него «сестрицы»: Марша улыбалась зазывно, Оленя краснела до слез… Быстро растерял Искорка все свое безразличие: стал на посиделки являться, чего прежде не случалось за ним, стал у захожих торговцев ленты яркие покупать и в венки вплетать, и венки им дарил — обеим. Словно решить не мог, какая же ему больше по сердцу!
Марша все от жизни легко принимала, все ее забавляло, вот и теперь, с Искоркой, тоже. Брала от него венок и говорила Олене:
— Пусть на обеих сразу женится! Я к тебе ревновать не стану. Ты будешь хлеб печь, кашу варить, птицу щипать, коров доить, в избе мести, ну, а я… Песнями вас тешить буду, на печке лежа!
У будинов можно было брать в дом по две, по три жены, — сколько прокормишь! — хотя, конечно, более четырех даже князья не брали, нехорошо считалось. Первой жене, «большухе», особый почет, вся власть в доме. Остальные — «молодшие» — у нее в подчинении. Но все же после первой свадьбы полагалось несколько лет с одной женой пожить — не бывало так, чтобы на двух сразу женились!
Оленя готова была ждать своего любимого столько, сколько потребуется, жизнь научила ее терпению. Но второй женой быть она не могла… Она могла быть только единственной! Так и сказала Искорке, а он — не поперечил, улыбнулся, обнял ее! Оленя то единственное объятие за признание приняла и столько радостных надежд перед ней заискрилось! Перед Маршей только чувствовала себя виноватой, плакала даже по ночам, в неблагодарности себя корила.
…Их сельцо ближе всех к Большому Болоту стояло: на Болоте волколюды не так, как в Лесу, лютовали, хотя, бывало, и туда захаживали — Большое Болото все же частью Леса было, деревья там росли, зверушки бегали, особенно — когда ягодам созревать пора, много зверья тогда на Болото приходило, и охота там была — как нигде в княжестве! Опасности, конечно, были: в трясину провалиться или того же волколюда встретить, но все ж — на так, как в Великом Лесу, где больше двадцать шагов не пройдешь, а добыча — много богаче, чем в других местах, еще доступных людям. Поохотиться на Большом Болоте — особым удальством считалось. С дальних мест собирались лучшие охотники, уходили на Болото группками, на несколько ночей. А возвращались — грязные да голодные, но с добычей в заплечных мешках. Прежде чем домой отправляться, останавливались в ближайших к Болоту селах: в баньке попариться, отдохнуть да отъесться, да птиц битых ощипать, да кабанье и медвежье мясо покоптить, да пушных зверьков выпотрошить и мех к обработке подготовить. Селян за гостеприимство охотники хорошо одаривали. Ну и к девушкам, конечно, от нечего делать приглядывались! А кто ж не рад будет за удачливого охотника дочку отдать, коли молодцу приглянется? И на чужую сторону можно, если не единственная!
