Произведенный Трампом “эффект Расёмона” – его речи вызывали двоякую реакцию: бурное ликование либо ужас – кто-то из живых свидетелей в штаб-квартире ЦРУ позже сравнивал с бурной реакцией зала на концерте “Битлз”, а другие говорили о таком смятении и шоке, что в тишине, стоявшей несколько секунд, можно было услышать звук упавшей булавки.
Стив Бэннон стал первым из старших назначенцев Трампа в Белом доме после присяги. Во время инаугурационного марша он прихватил с собой свою новую помощницу Кэти Уолш, в прошлом помощницу Райнса Прибуса в РНК, и они вдвоем улизнули, чтобы проинспектировать освободившееся Западное крыло. Кроме вымытого с шампунем ковра, других изменений не заметили. Перед ними был лабиринт из маленьких комнат, которые не мешало бы подкрасить, да и убирали там, похоже, не слишком регулярно, так что они чем-то напоминали кабинеты приемной комиссии в государственном университете. Бэннон выбрал себе невзрачный кабинет, хотя напротив было куда более подходящее для его должности помещение, и сразу заказал белую доску, на которой он начертит план первых ста дней трамповской администрации. И приказал вынести лишнюю мебель. Идея была в том, что здесь больше никто не сможет присесть. Он не планировал никаких совещаний – по крайней мере, с удобствами для других. Минимум дискуссий. Минимум дебатов. Это война. Вы пришли на командный пункт.
Многие из тех, кто работал с Бэнноном на предвыборной кампании и во время переходного периода, замечали такую перемену. Добившись цели, он тут же устремлялся к следующей. И вот сейчас, человек твердый, он вдруг перешел на еще более высокий уровень концентрации и решимости.
“Что со Стивом? – спрашивал Кушнер. А позже: – У Стива какие-то неприятности? – И наконец: – Я не понимаю. Мы с ним были так близки”.
В первую же неделю Бэннон как будто оборвал дружеские связи, существовавшие в Башне Трампа – включая готовность в любое время вести долгие беседы, – и сделался отчужденным, а то и недосягаемым. Он весь “сосредоточился на своем дерьме”. Он занимался делами. Но у многих складывалось впечатление, что он не столько этим занимается, сколько плетет против них интриги. Да уж, если говорить об основных чертах характера, то Стив Бэннон имел свою стратегию. Бей первым. Предвидя движение соперника, делай выпад раньше. Для него это было проявлением дальновидности, сфокусированностью на поставленных целях. Первой было избрание Дональда Трампа, второй – формирование правительства. Теперь ему предстояло завладеть душой трамповского Белого дома, и он понимал то, что еще не дошло до других: это будет смертельная битва.
