То, что и моя ответная провокация имела эффект, стало понятно по тому, как часто Брок задышал. Видимо, воображение у ящера было отличное.
Дракон оценил и фыркнул.
— Знаешь, ты либо хитрюга, каких свет не видывал, либо сумасшедшая.
— Порою это две крайности одной натуры.
— Если только ведьминской, — незлобно поддел ящер.
И вот что странно: за этими обоюдными провокациями и подколками мы оба как-то подзабыли о том, что один не в меру гордый дракон злится на себя (а заодно и на меня), ощущая — он не единственный защитник и надежда.
— А, может, не так плохо быть ведьмой? — задумчиво протянула я.
— В смысле — не так уж и плохо мешать в котле крысиный помет и сушеные лягушачьи лапки? Страдать радикулитом от полетов на метле и иметь горб? — прищурился дракон.
— Нет, быть свободной. Хотя бы отчасти.
В этот момент я покачнулась и оперлась на больную ногу. Щиколотку кольнуло, и я непроизвольно поморщилась. Брок, не говоря ни слова, просто подхватил меня на руки, не дав упасть.
— Ты же… — «не до конца поправился» так и не договорила.
Ящер лишь усмехнулся и заверил, что еще пара шматков сала — и от ожога не останется и следа. Снести же тощую девицу он и сейчас в состоянии. Но, вопреки своим же словам, никуда не нес, а стоял на месте и внимательно смотрел на меня. А потом задал неожиданный вопрос:
— А что для тебя эта самая свобода?
Я растерялась. И вправду, что?
— Когда я сама могу выбрать свой путь.
— Чтобы уйти?
— Или остаться. Выбор — это не всегда движение. Порою это просто осознание того, что тебе дорого, за что ты готов сражаться.
— Сражаться должны мужчины, а удел женщин — ждать, — возразил этот непробиваемый упрямец.
— И даже драконицы ждут? — поразилась я.
— И даже они, — в тон мне ответил Брок. — Ждут, надеются и верят.
Нет, его не переубедить, что истинное счастье — это возможность взлететь самой и знать, что если начнешь падать, то тебя поймают. Это. А не сидение на земле, пусть и парящей в небесах.
— Тебе никто не говорил, что ты тиран в мягких тапках?
— Нет, — мотнул головой дракон. — Γоворили много лестного, пока я был младшим братом энга парящей твердыни, много честного, когда стал командующим, и унизительного, пока был в плену, но «тираном» ещё никто не оскорблял.
Я смотрела на Брока. Спокойного, собранного, за шутливым тоном скрывающего то, что его гнетет, и решилась:
— Скажи, то нападение дракона, который выжег бриталь… Оно ведь произошло не на пустом месте?
Я почувствовала, что мышцы на руках Брока сократились резко, как бюджет, и я оказалась еще теснее прижата к телу дракона.
