— А у тебя? У тебя эта ненависть есть? К людям.
— Знаешь, — шкура облизал ложку и положил ее в опустевшую миску. — Как ни странно, тоже нет.
— А с чего вообще началась эта самая война? — глядя на плясавшие в ночи языки костра, задала давно мучивший меня вопрос.
Йон открыл было рот, чтобы ответить, когда мне на плечо легла рука и чуть хриплый голос произнёс:
— А как ты думаешь, с чего начинаются войны?
Я вздрогнула.
Медленно повернула голову и увидела отрешенное лицо, испещрённое морщинами и отмеченное уродливым рубленым шрамом. Я заприметила этого старца еще тогда, когда летела на метелке вдоль обоза. Да и как не обратить внимания на седого, как лунь, слепца, что держал спину прямо, а видел с повязкой на глазах, казалось, больше, чем некоторые зрячие?
Йон замер. Я же, отчего-то оробев, сглотнула и предельно честно ответила:
— Причина любой войны — желание.
Старик крякнул, помотал седой головой и присел рядом.
— Интересно… — задумчиво протянул он, словно сомневаясь.
— Ну да, — я решила пояснить: — желания богатств, земель, мести, любви, власти…
— Слишком разумные мысли для дурной девичьей головы, — по-своему понял нежданный собеседник, которого никто не приглашал. — Хотя, если эта голова принадлежит ведьме, то в нее может прийти все, что угодно…
— Так война между драконами и людьми началась по иной причине? — провокационно, в истинно журналистском тоне задала я вопрос.
Слепец усмехнулся, но крючок заглотил.
То, что перед нами природный и исключительный оратор, стало ясно хотя бы по мягкому, но сильному голосу, уверенности в правоте своих слов. Да и сама история оказалась весьма познавательной. Все началось пару лет назад: драконы напали на несколько кнесских урядов. Вернее, сначала один, вожак, спалил дотла бриталь.
Когда же местные маги ощетинились боевыми заклинаниями и начали жалить пульсарами вероломного ящера, знатно пересчитав чародейскими хуками его бока и едва не завалив, крылатый унесся ввысь. А через день драконы полили огнем уже пять окрестных деревень, и вспыхнула война.
Сражения в воздухе и на земле шли с переменным успехом. Драконы были сильнее, но людей — больше. Под натиском небесного племени стенали и равнинники, и лесные жители, и болотники, и хижнане, и бутинты, и житноши, и везиры… Сыны парящих твердынь не разбирали границ кнесских урядов.
Лишь уряд стража Верхнего предела драконы не тронули. Вернее, попытались, но встретили препону. Будто кто длань простер над горянами.
