За моей спиной кто-то деликатно откашлялся. Я обернулся обратно к двери, которая оказалась уже закрытой, и встретился взглядом с худощавым мужчиной во фраке. Бакенбарды плотно обхватывали его костлявое лицо и подчеркивали длинный, изогнутый вниз, как клюв, нос. Маленькие глаза смотрели, с одной стороны, на меня, а с другой – сквозь меня, натренированные видеть и не видеть одновременно. Одну руку он спрятал за спину, а на другой держал перед собой серебряный подносик, на котором лежало что-то круглое, отзеркаливающее свет люстры.
– Прошу вас, сэр, – сказал дворецкий и коротко кивнул на поднос.
Я подошел к нему и взглянул на предлагаемый предмет. Это были часы. В отличие от тех маленьких, которые мне оставил Барон в больнице, эти шли и имели всего две стрелки.
– Плюньте, пожалуйста, – сказал дворецкий в мою макушку.
Я поднял на него вопросительный взгляд. Снизу открывался вид на его длинные, кривые ноздри.
– Плюньте на часы, – пояснил он без эмоций.
– Как? – прошептал я одними губами.
– Вы не умеете плевать, сэр?
– Слюной?
– Предпочтительно.
У меня дернулась щека от нарастающего недоумения.
– Прошу вас, – настойчиво покосился на часы дворецкий.
Во рту у меня так пересохло, что собрать даже небольшое количество жидкости оказалось непросто. В конце концов я преодолел себя и свое назойливое воспитание и аккуратно плюнул на сверкающее стекло.
– Благодарю, – сухо сказал дворецкий и протер часы тряпочкой, которая оказалась в другой руке.
Я отступил на шаг назад и застыл, таращась то на него, то на поруганные часы.
– Сколько лет, сколько зим! – послышался раскатистый голос Барона, который показался в одной из боковых дверей.
Он шел ко мне с распростертыми руками, и я уже испугался, что он захочет меня обнять, но он остановился в метре от меня и потер ладони. От больничной потрепанности не осталось и следа. Барон выглядел не просто опрятно или даже шикарно, а по-настоящему аристократично. Поверх белоснежной рубашки была накинута шелковая жилетка янтарного цвета, а на строгого кроя воротнике красовалась овальная малахитовая брошь. На пальцах Барона я заметил два крупных гербовых кольца, сделанных из золота и, по всей видимости, того же малахита. Это я только сейчас восстанавливаю такие, казалось бы, несущественные детали. Тогда мне врезался в память просто весь внушительный образ Барона. Я не думал ни о деньгах, ни о власти, а только о возможных приключениях.
– Вообще-то еще не прошло ни одной зимы с тех пор, как мы с вами познакомились, – робко сказал я. – И даже лето пройти не успело.
