Однако Эйден тут же забывает обо мне и переключается на Бэзила, который сидел, чуть развалившись, и со скучающим видом слушал мой рассказ.
– Старший инспектор, скажите мне, в чём суть салигияра и каков его долг?
Вот и послушаю, может, и на мои невысказанные вопросы ответит.
– Суть салигияра – любовь, – чеканит Бэзил. Собранный, задумчивый, как на экзамене. – Долг его – хранить мир от грехов и пороков.
– Разве вынимая огненную плеть, вы руководствовались любовь?
– Нет, ваша честь. Не сдержался и позволил ярости взять верх.
–…и едва не покалечил свою подопечную и невесту, – заканчивает судья. – Да и Эскориал бы пострадал. Пожалуй, стоит наложить на вашу плеть ограничения. Как раньше на дракона.
Бэзил лишь склоняет голову в почтительном полупоклоне.
– Что значит «ограничение на дракона»? – пугаюсь я, потому что перед глазами – битва с грехом уныния. Не будь у Бэзила и остальных силы дракона – кисли бы уже все в крепком настое зелёной тоски.
– Сейчас господину старшему инспектору оставлено только сорок процентов его возможностей. Крылья материализовать может, в дракона превращаться – пока, увы, не способен.
Нет! Это слишком жестоко и глупо. Всё равно, что в разгар боя отключить электронику на приборах. Но ведь это я виновата… Из-за меня…
– Не нужно больше ограничений, ваша честь, – бормочу, и сейчас, наверное, красная, как помидор, от стыда; взаправду сгораю, – пожалуйста.
– Вы полагаете, столько натворившая двоедушица, дочь отщепенца и отступника может о чём-то просить Верховный суд?
– Я прошу не судью, – снова утыкаюсь в столешницу: разводы по древесине – как рябь на воде, и от этого слегка кружится голова, – а человека. Салигияра. Хоть вы и судья, но ваша суть ведь тоже любовь?
И только тут вскидываю голову. Взгляды пересекаются. Дуэль выходит недолгой. К моему удивлению, он сдаётся первым.
– Недаром Великий Охранитель, да святится мудрость его, избрал вас. Вы умеете защищать. Хорошая сильфида из вас выйдет. Да, кстати, – он подходит и кладёт на стол мой кулон, где обиженно поблёскивает зерно, – верните его на место. Это не украшение, это судьба.
У меня слишком дрожат пальцы и путаются волосы, не могу справиться с застёжкой. Бэзил помогает и попутно – пожимает мне руку, тепло и с благодарностью.
– Вернитесь на своё место, старший инспектор, я намерен огласить приговор, – говорит судья, но скорее строго, как учитель, делающий замечание.
Но Бэлил садится рядом со мной.
Судья достаёт достаёт молоточек, ставит перед собой весы. И прям видится, как слепая Фемида встаёт за его спиной…
