И теперь мне его даже жаль.
Но поезд притормозит на две минуты – техническая стоянка. Нужно успеть скакануть в вагон. Там расплачусь: упёр две звезды, когда рылся в ящике. Они, по ходу, алмазные.
Довезут только до Рубежа. В Залесье поезда не ходят.
В Залесье никто не ходит, если хочет жить.
Я иду, потому что хочу.
Мне нужно попасть на «Харон». Это мой единственный шанс вернуться.
И уже когда прыгаю на подножку – проводника нет, ему зачем выходить? – Карпыч орёт:
– Эй, Серёга, передай Тодору… они забрали Барбоса. Слышишь, передай!
Ответить не успеваю. Поезд трогается, и дёргаю дверь и оказываюсь в пустоте вагона.
Больше никому, кроме меня, видать к Рубежу не надо.
За столиком боковушки двое мужиков в форме железнодорожников режутся в местное подобие домино. Карпыч как-то подбивал меня, но я не осилил.
Они оценивающе меня рассматривают.
– Здорово, мужик, – говорит один, помоложе, потягиваясь. – Каким ветром к нам?
– Попутным, – опускаюсь на сиденье напротив них. – У вас смотрю негусто пассажиров-то?
– Угу, – отзывается второй, полноватый, с добрым лицом и пышными усами. – Дураков нет. Прознали, что кашалоты совсем оборзели. Они нынче и ангелов не боятся. Впрочем, ангелы сюда вообще почти залетать перестали.
– Дерьмово оно, без ангелов.
– Не то слово. Того гляди и нас сожрут. Кашалоты эти.
– Страшные? – интересуюсь весело, подмигивая. Лучше сразу наладить контакт с попутчиками.
– А вот сам и узнаешь, – так же по-доброму отзывается усач. – Когда мы тобой расплатимся. Давай, Жека, тюкай его.
Боль обжигает затылок. Валюсь в бездну.
Приехал.
Глава 5. За право выбирать…
…резко сдвинутая штора, нестерпимый свет и командирский окрик: «Подъём!»
Женщина прямая, как корабельная мачта и такая же длинная, согнувшись под острым углом, рассматривает меня через пенсне.
Я, полная растрёпа, осоловело хлопаю глазами и судорожно пытаюсь сообразить: куда меня занесло и что происходит?
Накануне мне приснился жуткий сон про приют, похожий на бордель, дракона-инспектора, бога-живодёра и привлекательного незнакомца в чёрном. Он единственный нестрашный в том сне. Он – странный.
Кажется, он привёл меня в какой-то дом.
Меня там, вроде бы встретили, но не помню кто.
Помню ванну. Она подарила счастье, спокойствие и сон. Так бесцеремонно нарушенный теперь.
– Кто вы? И где папа?
И лишь позже понимаю, что комната совсем не похожа на мою. Слишком нарядно-старомодная, сливочно-бледно-зелённая. Добротная с гнутыми ножками и перилами. И кровать с пологом. У меня такой нет. И вообще, кажется будто я попала в картинку с комнатами викторианской Англии. У меня таких было много на компьютере.
