Там уже и наши рыжие водители омнибуса: набычились, девочек прикрывают.
А за столами, что заполняют довольно-таки обширный зал, пялятся на нас и щерятся местные отморозки всех мастей. Буквально раздевают глазами. Юркаю за Бэзила. В ушах бахает сердце, перекрывая остальные звуки.
Но голос его, чёткий, окрепший, будто усиленный, пробивается через этот шум:
– Крон и Трон уводите женщин в комнаты.
– Да, господин инспектор.
И они торопят нас, направляют к лестнице.
А с меня мигом слетают ненависть и спесь, потому что он там остаётся один против оголодавшей разъярённой толпы.
Обернувшись, замечаю, как меж тонких пальцев проскальзывает огненная змея плётки, слышу:
– Luxuria>10, грех седьмой, вызываю тебя!
…понимаю, что он выиграет, ведь он прав, но обещаю себе молиться за него.
Нет, к чёрту молитвы! Поцелую! Точно! Решено!
И впервые за всё время в этом мире мне становится хорошо. Потому что любовь и забота о другом всегда приносят свет.
Место боя покидаю спокойно. Буду ждать его наверху, успокаивать девочек, пока он внизу сражается за нас.
Комната больше похожа на дортуар. Наши рыжие стражи остаются у дверей, а девочки, впорхнув, рассаживаются на ближайшие кровати. Мне не сидится, мечусь, как тигр в клетке, сердце не на месте.
А госпожа Веллингтон, приобняв за плечи Лэсси, и устроив у себя на коленях Зою и Тинку, насупленная Кэлл напротив них залезает с ногами, упирается подбородком в колени.
Наставница тихо и немного напевно начинает:
– Пришла Похоть и легла на пороге Лета. Никто в Лето попасть не может, иначе как через Похоть… Чуть тронет – и помутился рассудок, и жажда проснулась – не утолить…
– Сказочки тут рассказываете! – взрываюсь я. Наверное, сейчас мой взгляд мечет молнии. Мне бы хотелось. Госпожа Веллингтон не отводит глаз и по-прежнему спокойна. Гладит девочек по волосам. – Вы что не понимаете, – почти кричу я, – он там один! Когда сражались с Аcedia, там был целый десяток салигияров! И все – в ипостаси дракона! В полной силе! И он разбрасывал их, как… как… тряпки какие-то! А Бэзил – один!
Госпожа Веллингтон лишь пожимает плечами.
– Таков закон, миледи: уныние побеждают все вместе, похоть каждый должен победить сам. Поэтому успокойтесь и присядьте. Вы всё равно ничем не поможете.
Она не понимает! Я не могу сидеть, меня жжёт и душит одежда. А корсет! Настоящее пыточное орудие, впивается так, что вот-вот раздавит мне рёбра. Стаскиваю шляпку, швыряю подальше, распускаю волосы. Так лучше. Но лишь на миг! На столе – графин с водой, пью, прямо из горлышка. Плевать на капли, что текут по подбородку и мочат тонкую блузу.
