Тот протянул ей ладошку, на которой блеснули две серебряные монеты.
— Вот, новые постояльцы дали, чтобы я помог им. Что делать? Помогу — они осилят хозяина, и я останусь без работы, не помогу — хозяин вас совсем забьет.
Женщина, устыдившись, быстро прикрыла ладонью пол-лица, где бордовым цветом наливался след от кулака мужа. Совсем недолго молчала она, а потом решилась.
— Помоги. Я тебя без работы не оставлю.
Раздававшиеся сверху крики, треск мебели, скрип сотрясаемых стен, хозяйка и Захарка слушали вместе, сидя на полу под образами, творя молитвы за спасение постояльцев. Когда мальчишка постучался к ней во второй раз, его крупно бил озноб, и хозяйка не смогла прогнать его туда, где он обычно спал. Вдвоем им было не так страшно.
Звериный рык, эхом разнесшийся по харчевне, заставил закрыть дверь на засов. В тревоге они вслушивались, не раздадутся ли мужские голоса, не застучат ли по ступеням сапоги, не заорет ли муж, вызывая Захарку подтереть следы крови. Тишина.
Уже не так боясь, приоткрыли они дверь и высунули головы, желая понять, остался ли хоть кто живой. Остался. Слышался тихий смех женщины, перемежаемый звуком поцелуев, возня где-то на полу в коридоре второго этажа и громкие стоны. Поняв, что за стоны доносятся сверху, закрыла хозяйка уши Захарки ладонями и втянула его назад в комнату.
— Ничего. Все хорошо. До утра подождем. Пусть гости уйдут, а потом к старосте побежим. Мы с тобой спали, ничего не видели, не слышали, — словно саму себя уговаривая, шептала женщина. Она постелила на пол одеяло, кинула на него подушку и позвала мальчишку.
— Ложись здесь. Завтра тяжелый день ждет: нужно к похоронам готовиться. Потом харчевню в божеский вид приведем. И заживем.
Только светало, а путники — мужчина и женщина были уже далеко от харчевни. Ни одна душа не встретилась им на постоялом дворе, хотя тонкий слух Зандра уловил биение двух сердец в комнате за кухней. Выйдя на порог, уловил он смрад от мертвых тел, несущийся со стороны близкого леса. Вот где супостат хоронил загубленных им путников.
Окружающий мир заиграл яркими красками, у Зандра словно открылось второе зрение, голова очистилась от тумана, а тело налилось такой силищей, что он готов был руками гнуть железо. Но не железо оказалось под его руками ночью — податливое тело ведьмы. Проклятый амулет скрывал от него насыщенность жизни. Какой восторг он испытал, войдя в лоно Лакримы! Победный крик вырывался из его горла всякий раз, как он брал ее, возмещая потерянное за годы монашеской жизни.
