Дрожащими руками я вытащила браслет, убеждая себя в том, что всему виной мое разыгравшееся воображение. Однако в ту же секунду звук повторился, и он определенно шел из подвала. Я похолодела. Особняк не может быть опасен, иначе некромант бы не оставлял меня здесь одну…
— Триш? — крикнула я, подойдя к дверям. Сердце испуганно билось где-то в горле. Мне безумно хотелось надеяться, что вот-вот покажется кошка Рэнфорда…
Шум повторился, и теперь я отчетливо разобрала — его издает что-то металлическое. И он приближался…
Меня охватила паника, и я сжала в ладони холодный браслет. С трудом совладав с собственным телом, я выскочила в коридор. Отворила засов и выбралась наружу, едва не запнувшись о порог. Отбежав на десяток ярдов, я остановилась, глядя на дом. Здесь царила тишина, и я даже засомневалась — может, все это мне почудилось?
Холодный ветер кусал за щеки и быстро выдувал остатки тепла. Нужно было захватить плащ… Вдруг в окне мелькнула тень. Вскрикнув, я бросилась в темноту.
Лучше дождусь Рэнфорда в роще. Кажется, я видела там поваленное дерево — оно послужит мне скамьей. Браслет при мне, заряжу его здесь. Вот только вряд ли при этом удержусь на ногах. Желудок заранее скручивало от страха и грядущей боли.
В темноте мне с трудом удалось обнаружить бревно. Если бы не начинающийся рассвет, я бы заблудилась! От холода зуб на зуб не попадал, и я обхватила себя руками, силясь согреться. Кажется, это была плохая идея. Хорошо хоть, переобуться не успела, и на ногах у меня ботинки, а не домашние туфли.
Вдруг впереди мелькнула ярко-оранжевая вспышка. Ослепленная, я зажмурилась. Сердце болезненно заныло: что-то происходило на Элирском поле. Надеюсь, Рэнфорд справится с этим! А мне ничего не грозит: поле окружают два уровня щитов.
Опустившись на бревно и поежившись от холода, я достала из кармана браслет. Хотела надеть его на запястье, как вдруг рядом со мной послышался громкий звук. Что это? Словно какое-то животное продиралось сквозь кусты. Нужно убираться отсюда!
Встать не успела. На полянку выскочило умертвие, и крик замер у меня в горле. При свете поднимающегося солнца мне удалось хорошо разглядеть его: когда-то оно было мужчиной. На теле сохранились остатки одежды, но раны, полученные перед смертью, никуда не исчезли — я видела развороченный бок, правую половину лица, исполосованную мечом. Глаза нежити светились красным недобрым огнем. Осмотрев поляну, тварь остановила взгляд на мне. Ее ноздри хищно раздувались, казалось, она сейчас облизнется.
