Девушка замолчала, давая возможность сказанному удобно устроиться в мыслях собеседника, дождалась понимающего кивка и продолжила:
— Жаль в этой комнате нет зеркала.
— Почему?
— Чтобы ты смог увидеть какое жалкое зрелище сейчас представляет наследный принц Хар, до момента коронации выполняющий обязанности Императора, — сочувствия и мягкости почти не осталось, теперь голос иронизировал и обдавал прохладой. — В мятом костюме веселой расцветки, голодный, неумытый и растрёпанный. И это правитель самого большого государства? Человек, который говорит от лица всех провинций, всех подданных? Не евший с самого обеда, несмотря на то, что знал, что силы понадобятся?
— Я не голоден, — буркнул принц, снова уставившись в пол.
— Увы, но надо. И я уже немного похлопотала об этом.
Как раз в эту минуту в комнату, постучав и получив разрешение войти от шута, вошел камердинер. За ним следовала целая вереница подручных и слуг, одни из них споро сервировали стол, другие несли одежду, третьи — горячую воду. Камердинер со вздохами и причитаниями начал уговаривать принца позволить ему позаботиться о внешнем виде Его Высочества и немедленно. На слабые попытки отмахнуться слуга не обратил никакого внимания, а Милаши, чтобы не смущать слишком сильно своим присутствием, встала поодаль и принялась наблюдать за звездами за окном.
Камердинер ловко избавил принца от большей части одежды и, причитая, утащил в умывальную комнату. Милаши мысленно усмехалась, она знала о слуге достаточно, чтобы не сомневаться, что он справится. Ещё бы, ведь он попал во дворец едва сделал первые шаги и выслуживался с самого низкого положения, доказывая свою верность. Ему было без малого тридцать, когда его приставили присматривать за принцем и следить, чтобы все платья наследника были вычищены и выглажены вовремя, а сам принц всегда был подобающе одет и причесан. С тех пор камердинер и занимал свою должность, держался за неё всеми руками и ногами, понимая, что выше он не поднимется. И честолюбие и усердие были гарантией его верности. Вот и сейчас камердинер за четверть часа из растрёпанного и помятого юнца вылепил скорбящего наследника и удалился, забрав с собой слуг. Милаши не сомневалась, что он позаботится, чтобы по дворцу не болтали лишнего.
— Тебе лучше? — девушка, наконец, отвернулась от окна. — Если да, то ужинай. Ночь впереди длинная.
— А ты что, совсем ничего не чувствуешь? — поинтересовался принц, разглядывая собеседницу.
