— Как ты смеешь, шут! — взревел Лохар.
— В течение трёх лет, — и, не делая паузы даже чтобы перехватить дыхания перешла на повелительный тон: — Я шут наследного принца и шут Императора! Оскорбляя меня, вы оскорбляете и их! — едва заметная пауза и вкрадчивый шепот, переходящий в звонкий крик. — Вы готовы принять кару за оскорбление императора!
Девушка выдержала паузу, дожидаясь, пока эхо её голоса полностью поглотят гобелены и шторы, а потом повторила ультиматум уже спокойней:
—Я требую, чтобы вы все принесли повторную присягу Его Светлости Тору Мёрану и Его Величеству Императору от своего имени и имени своих домов. Я требую, чтобы каждый из вас поклялся в безоговорочной верности Империи и династии Ногард. Я требую, чтобы вы компенсировали беспокойство и расходы Императорского двора на разрешение вашего предательства и отправку посольства в двенадцатикратном размере. Я требую, чтобы Вы в течение четырёх лет платили налоги в двукратном размере. Жду ответ до завтра. Я приду завтра последний раз.
Не дожидаясь пока благородное собрание сбросит оцепенение, Милаши ушла. Она тайком сжимала руки в кулаки, чтобы скрыть, как они дрожали от напряжения, пережитого во время “переговоров”. Вернувшись в трактир, девушка, как и накануне, заперлась в комнате, но едва село солнце спустилась в общий зал, одетая шутом полностью в черном, словно бы дневное пламя прогорело и остался только уголь. По её указаниям центр комнаты освободили, оставив лишь один маленький столик и один стул за ним.
— Ваша Светлость, спускайтесь к нам! — во всю мощь своего голоса крикнула она и, ловко вспрыгнула на стойку, вольно усевшись на ней и взяв кружку вина. — Скоротайте ночь с нами, не скучать же в одиночестве.
Наверху послышались шаги, но вниз спускаться никто не спешил. Девушке и ухмыляющемуся трактирщику даже показалось раздавшееся оттуда сердито-обиженное сопение. Но, конечно, показалось, ведь такие мелочи нельзя услышать сквозь потолок или через закрытую дверь и коридор с лестницей.
— Лейтенант. А вы выпить не желаете?! — снова крикнула улыбнувшаяся девушка и, повернувшись к трактирщику, спокойно попросила: — Мне все мои спутники нужны в здравом уме, поэтому не выносите нам слишком много хмельного. Эта ночь будет шумной.
И словно подтверждая её слова, в дверь трактира осторожно постучали. Милаши кивнула на и трактирщик пошел открывать. В зал, оглядываясь, зашел один из дворян, которых переговорщица видела в зале замка.
