В таверне, пристроенной к гостевому дому, полностью занятому посольством, чувствовалось напряжение. Лейтенант нервно постукивал по стойке трактирщика, его солдаты, чувствуя настроение командира, притихли за столиками, а Тор Мёран ходил по залу, словно запертый зверь. Когда сквозь низенькую дверь, пригнувшись, вошли Милаши и встречавший её солдат, раздался сдвоенный вздох облегчения. Лейтенант вернулся к нетронутой кружке с каким-то напитком, а почтенный эланей поспешил навстречу девушке.
— Как прошли переговоры, — потребовал он, вглядываясь в спокойное непроницаемое перепачканное размазанным гримом лицо Милаши.
— Как и ожидалось, они в гневе и ярости. Завтра продолжу, — девушка пожала плечами и зевнула. — Хозяин! Покажи мою комнату, ужин подашь туда. А сейчас я устала, мне нужно отдохнуть.
— Но, но, но… — от возмущения Мёран начал заикаться, не находя слов. — А как же переговоры?
— Да не волнуйтесь, через пару дней они сами придут к вам, наперегонки обещая всё что захотите, — обернулась с лестницы девушка, оскалилась в улыбке и продолжила путь наверх. Солдаты хихикнули, отворачиваясь от растерянного дворянина.
А Милаши тем временем закрылась в выделенной ей комнатке и устало сползла по дверному косяку на пол. Так она и сидела с закрытыми глазами и глубоко дышала, отпуская напряжение, пока в дверь не постучали “Ужин”. Девушка собралась и, не глядя на тарелку, механически поела, одновременно составляя письмо во дворец и отправляя его через амулет. Едва покончив с делами, Милаши не торопясь умылась, переоделась и легла спать. Из своей комнаты она вышла только к обеду.
В общий зал, в котором опять переживал Тор Мёран и спокойно сидели несколько солдат, по лестнице вновь спустился шут при полном облачении. В этот раз не было ни мешковины, ни оттененных серым скул, но не было и невесомой статуэтки, в образе которой эланей видел её в свите Императора. В этот раз девушка облачилась в алую рубаху, кроваво-красный жилет, кирпичного оттенка штаны и тёмно-красную полуюбку, скреплённую золотым колокольчиком. Волосы, накануне свободно подающие на спину, в этот раз она высоко подняла и перетянула красной лентой с золотым бубенчиком. И лицо опять покрывал легкий грим с нарисованными розовой пудрой по белому глазами и лихорадочно блестящими губами, тоже вызывающего оттенка красного.
Увидев надменный красный росчерк придворного шута, его Сиятельство закашлялся, подавившись глотком чая, а солдаты заухмылялись. Гвардейцам эскорта было не привыкать к вызывающим нарядам Милаши, они их достаточно видели на приёмах, вот и наслаждались замешательством непривыкшего дворянина. А Милаши, мысленно похвалив себя, спустилась в зал и потребовала обед.
