Сейчас я где-то над Атлантическим океаном. Уставившись в темноту, представляю себе россыпь необитаемых островов. После разлуки с Самантой я как будто застрял на одном из этих воображаемых островов, а теперь наконец уплываю прочь на самодельном плоту, связанном толстыми стеблями страха и облегчения.
Через несколько дней после письма от Саманты я проснулся среди ночи и решил пройтись по бульвару Сансет. В полной тишине по улицам крался рассвет. На автобусной остановке я увидел женщину в свадебном платье. Она сидела на деревянной скамье, опустив голову; рядом в мусоре копался бездомный. Пышное платье волнами закрывало скамейку с рекламным объявлением на испанском. Ее ноги чуть-чуть не доставали до тротуара. Глаза скрывала вуаль. Губы дрожали. Помада размазалась по лицу. Я вдруг осознал, что с тех пор как оставил Саманту, не переставал горевать. Просыпаясь в слезах, я плакал не о ней, а о себе, о проклятом безразличии, которое не пускало меня к ней все эти годы. Словно корабль, бросивший якорь посреди океана, я медленно гнил.
Затем я неожиданно понял, что знаю женщину в свадебном платье, и сразу же решил купить билет на первый самолет в Грецию. Я вернулся домой, нашел паспорт и поймал такси до аэропорта.
Я гадаю, счастлива ли Саманта и сколько раз ее уже сфотографировали с этим другом детства.
У меня в ушах звучит ее голос.
Я вижу ее дом, возвышающийся над городом. Белые каменные стены вырастают из каменистой выжженной земли, источая прохладу в голубую раковину неба. Отец Саманты играет в нарды на веранде. У него подергиваются усы. По телевизору идет футбол.
Женщина в свадебном платье расплакалась, но вместо того чтобы подбежать и окликнуть ее по имени, я стоял как истукан.
Женщину в свадебном платье, ожидающую автобуса, зовут Диана, и несколько лет назад мы жили в одном доме. Она училась на медсестру, а я заканчивал курс древней истории в университете. Она жила наискосок от меня по коридору, и мы иногда пили вместе ромашковый чай. Диана рассказывала мне, чему научилась на курсах, а я объяснял ей значение натурального обмена в древнем мире. Порой мы без всякой причины брались за руки или вместе гладили кошку. Я собирался в Афины писать диссертацию и накануне отъезда устроил прощальный ужин. После долгой трапезы с вином и пересказами старых историй мы дали друг другу обет. Мои локти лежали на кухонном столе, ее пальцы взволнованно скользили по пластику, и мы поклялись, что если не найдем свою судьбу до того, как каждому из нас исполнится сорок лет, то поженимся. А потом перешли в спальню. Меня всегда интересовало, как сложилась ее судьба. Лос-Анджелес — город кошмаров и фантазий.
