До ивовых кустов было метров пятьсот. Наша лодочка, тяжело нагруженная, сильно осевшая, медленно подвигалась против течения. Песчаный пляж кончился. Справа потянулся почти отвесный глиняный обрыв со множеством крошечных пещерок. Десятки ласточек носились в этом месте над рекой, то пикируя к самой воде, то высоко взлетая. Временами какая-нибудь из них исчезала в одной из пещерок и через несколько секунд выпархивала оттуда снова.
Наконец мы добрались до места, где под обрывом росли кусты ивы, окунувшие нижние ветки в воду. Я мигнул Женьке и, как было условлено, громко спросил:
— Женька! А что, здесь глубоко?
— У-у!… — протянул он. — Тут даже я не доныриваю.
Сергей посмотрел на темную воду.
Мы с Женькой перемигнулись. Я обеими руками уперся Сергею в плечо и толкнул его.
— Ой, что ты делаешь! — вскрикнул он и вцепился в борта.
Лодка сильно качнулась.
— Хватит дурить, вы! Перевернемся! — сказал Витя, но Женька вскочил и бросился ко мне на помощь. Я отклонился в сторону и всем корпусом что было силы толкнул Сергея в бок…
Раздался крик, я почувствовал, что куда-то лечу, потом вокруг меня зашумела вода.
Окунувшись, я стал на дно. Вода была мне по грудь. Через секунду в метре от меня показалась Женькина голова.
— Где Сережка? Сережки нет! — сказал он и нырнул. Я оглянулся и не увидел ни Виктора, ни Сергея. Только лодка плыла кверху килем да Витина соломенная шляпа. Я тоже нырнул и увидел илистое дно, редкие кустики каких-то водорослей да Женьку, проплывшего мимо меня, словно огромная лягушка. И больше ничего и никого!
Мы вынырнули одновременно друг против друга. Лицо у Женьки было серое.
— Сережки нет… Сережка утонул! — сказал он хрипло.
— И Витьки нет! — ответил я, глотая воздух.
Мы снова нырнули.
Чего я только не передумал за эти несколько секунд, пока был под водой! Иной раз за целый день столько не передумаешь. И о том, что я скажу Витькиным родителям, и о том, что, если бы я выучил его вовремя плавать, все обошлось бы благополучно, и о том, что мы с ним не доделали фотоаппарата под кинопленку, и о том, что же теперь будет с Женькой и с Сережиной мамой, и о том, каким образом все-таки могли утонуть два здоровенных малых в таком мелком месте.
Почувствовав, что вот-вот открою рот и вздохну, я снова стал ногами на дно и оглянулся. Берег был пуст. Не увидел я никого и на воде. Но из-за перевернутой лодки, которая шла боком к течению и которую отнесло уже метров на двадцать, доносились два испуганных, сердитых голоса:
