Моррису было почти сорок. Хотя он и перешучивался с Деккером, но выглядел встревоженным. Он бриолинил свои редеющие черные волосы, а в уголках рта у него залегли задумчивые складки — последствие многих лет сосредоточенности. Моррис был моделистом. Он раздобыл у боцмана чертежи «Кроэйтана» и большую часть времени проводил за постройкой детальной модели корабля. Он даже нанес ржавчину в нужные места. Когда мне надоедало глазеть с носа или играть в шахматы, я частенько шел посмотреть, как работает Моррис. Это завораживало. По движениям его умелых рук и миролюбивому взгляду я видел, что ему нравилось делать то, что он делал. Но почему «Кроэйтан»? Моррис объяснил, что «Кроэйтан» был последним в своем роде. Моррис мне нравился и я его уважал. В эти бесконечные дни он, похоже, держался лучше, чем я сам.
Если бы у меня было любимое время суток, то им стал бы конец второй половины дня, когда солнце уже опускалось. Однажды я стоял на носу, глядя на то, как солнце уходит ближе к горизонту и вдруг заметил что-то впереди. Контакт с инопланетянами. Мы не одиноки.
На нос вышел человек и поставил локти на фальшборт, чтобы удобнее было держать большой бинокль. То, что было перед нами было темным и извивалось, словно морской змей.
— Ветвь, похоже, — сказал моряк. — И на ней что-то есть. А что, пока не знаю.
Мы подождали.
— Это чайки на ней сидят, — объявил он растущей толпе. — Они на нас не смотрят. Похоже, не знают о нас.
«Кроэйтан» шел курсом на столкновение с двадцатифутовой ветвью и двумя ее пассажирами.
Я глянул на мостик, с правой стороны летной палубы. Какой-то парень в футболке высунулся из-за стекла, показывая вперед.
— Эти парни хотят переехать птичек, — сказал только что подошедший Деккер. — Это ж как собаку отодрать или мусор раскидать.
На носу уже столпились человек пятьдесят. Я стоял впереди. Чайки все еще сидели на своем насесте, не глядя в нашу сторону. В самой середине Тихого океана им удалось найти место, где они могли остановиться и отдохнуть.
Я перегнулся, чтобы увидеть момент столкновения. Идеальный удар. Ветвь разломало пополам, чайки попытались взлететь, но их засосало в носовой бурун и они исчезли. Через несколько секунд, с правого борта, футах в двадцати за форштевнем, появилась сначала одна, а потом вторая, встряхивая головками; их крылья били по воде.
Мы проходили Батаан. Лиз и я оперлись о релинг. На горизонте из моря поднимались серо-синие горы. Это была единственная земля, которую мы увидели на пути из Калифорнии во Вьетнам. Лиз молча смотрел на далекие острова. Когда-то ему пришлось сажать там планер.
