Бойцы достигли предела сил. Только упорная ярость от близости врага заставляла их еще держаться на ногах.
Капитану Корешкову не было нужды торопить бойцов: люди сами понимали, что только в этой близости с врагом они черпают свою силу.
Но враг извернулся.
Немцы взорвали плотину. Взрывом вышибло насыпь, почти всю нацело. Озеро вылилось через пробоину в балку.
Выгнутый, сверкающий водяной вал, вращаясь, как гигантский каток, выскочил навстречу атакующему подразделению. Бойцы побежали рядом с водой, пытаясь обогнать ее. Но вода оказалась проворнее. Люди принуждены были вернуться.
Вытянувшаяся вода лежала теперь между ними и немцами, а там, где раньше находилось озеро, остался ледяной покров.
Сооружать переправу через балку, наполненную водой, тратить часы, когда выиграть бой могут только минуты, или идти по голому льду и разложить людей, как в тире мишени? Вся боль ответственности, вся горечь оскорбленного воодушевления собрались теперь в сердце капитана Корешкова.
Ледяная крыша озера медленно оседала. Лед у берегов лопался от напряжения со стальным звоном. Длинные трещины расползались по его поверхности, как черные кривые молнии.
Капитан Корешков вышел на лед. Он бродил по нему— одинокий, маленький, иногда ложился на живот и, свесив голову, заглядывал в щели, словно потерял там что- то. Потом он повис на локтях, спустился в трещину и больше не показывался.
Бойцы обеспокоились. Шесть человек во главе с сержантом Ляпушкиным полезли под лед на поиски командира. Нашли они его не скоро.
Капитан сам грубо окликнул их откуда-то из гулкого пространства опорожненного озера. А когда он подошел, в темноте не было видно, что он улыбается, — об этом можно было догадаться только по голосу.
— Соскучились? — спросил капитан. — Или, может, сами додумались?
— Додумались, — радостно сказал Ляпушкин. — Глядим, вас долго нету. Думаем, что-нибудь не случилось? Ну и пошли.
— Так, — сказал капитан разочарованно. — Интересно, — и строго прибавил: — Штурмовать будем.
— С какой стороны именно?
— А вот, — и капитан показал глазами на ледяную полуобвалившуюся поверхность озера.
— Значит, по льду идти, — печально протянул Ляпушкин.
— Не по, а под, — поправил капитан.
— Обвалится, пожалуй? — спросил Ляпушкин.
— Может, — сказал капитан.
— А в ямах и промоинах еще вода, — напомнил Ляпушкин.
— Не высохло еще? — сказал капитан.
Люди выходили на лед. Торжественная неторопливость сопутствовала их движениям. Пока один не спускался в трещину и не исчезал в ней, другой не следовал за ним. У каждого бойца подмышкой было зажато по короткому обрезку дерева.
