Однажды в блиндаже, где Логостев сидел и работал, обвалилась после попадания бомбы кровля. Логостева завалило землей и бревнами, но рация оказалась неповрежденной. И когда Логостева откопали, он, вместо того чтобы сказать «спасибо», грубо потребовал не мешать ему.
Во время одного очень сильного артиллерийского налета противника Логостев час пролежал на земле, прикрывая телом рацию, и получил несколько осколочных ранений.
Когда Логостева подняли, перевязали и стали спрашивать, как он себя чувствует, Логостев, озабоченно рассматривая рацию, ответил:
— Все в порядке, даже обшивку не поцарапало. Вот повезло!
Как-то пришлось ему работать в болоте, покрытом желтой, пенистой, прокисшей водой. Чтобы не замочить электробатареи, Логостев сел в эту воду, поставил себе на ноги рацию и так работал всю ночь. И потом он не мог встать, потому что сильно застыли и онемели, ноги.
…И вот мы сидим сейчас с Логостевым под плащ-палаткой и разговариваем.
Логостев рассказывает про себя скупо и неохотно. Приходится выпрашивать у него каждое слово.
— По профессии я, видите ли, экономист. Работал в Наркомпищепроме. Но если правду сказать, так радиолюбительское дело у меня все время поглощало. Отражалось это, конечно, и на работе, и на семье также. У меня была прекрасная комната на улице Горького, но, как троллейбус пошел, начались сильные помехи в приеме. Я поменял эту комнату на комнату в Удельной, под Москвой. Для жены это целая трагедия. Представляете: на работу — на поезде, вставала чуть свет, а ведь она была коренная москвичка. Ну и на материальном уровне эта любительская страсть тоже отражалась.
Чудесной схемы коротковолновый передатчик я у одного композитора, тоже любителя, увидел. Чистота работы, ширина диапазона — необычайные.
Ну, жена беличью шубу продала. Она, бедняжка, не любила радио. Даже точнее: ненавидела.
По ночам работал. Знаете, с любой точкой связывался. Довольно популярным любителем стал. У меня этими квитанциями со всех географических пунктов все стены заклеены были. А днем — служба.
Когда ребенок у нас родился, решил радио бросить. Но тут во время одного большого перелета я одним из первых сигнал бедствия принял. Побежал тут же ночью на почту, позвонил по телефону, сообщил. Потом телеграмму с благодарностью получил. Показал жене. Она прочла, подумала, потом сказала: «Нет, не нужно продавать аппаратуру, Володя. Работай. Вовка подрастет, я буду работу на дом брать. Все хорошо будет».
