— Папа, к чему тогда тебе было рассказывать все, что ты рассказал, если ты знаешь, но скрываешь еще куда более страшные вещи? А полуправда разве это правда?
— Но именно благодаря тому мы находимся здесь. И до сих пор еще живы. — Пупаро взял ее за руку. — Лори, неужели ты не понимаешь, что есть вещи, которых нельзя касаться, и люди, которых нельзя трогать?
Лорелла встала.
— Нет. Я этого не понимаю. Я понимаю лишь одно: что ты и сейчас продолжаешь лгать.
Взяла дорожную сумку и направилась к двери.
— Я ухожу, папа.
Пупаро оперся на палку и тяжело поднялся.
— Но куда ты поедешь? В колледже наверняка уже узнали, кто ты на самом деле. Ты отдаешь себе отчет в том, что рано или поздно тебя примутся искать?
— У тебя, папа, есть лишь один способ заставить меня остаться. Скажи все, что знаешь!
Пупаро склонил голову. Начал молча расхаживать по гостиной.
Давиде, не давая ему передышки, спросил в упор:
— Так что же произошло двадцать лет назад, что за секрет хранит этот дом?
Пупаро состроил гримасу, тяжело вздохнул. И начал рассказывать:
— Я вспоминаю, что когда Джованни Линори возвратился из своей поездки в Азию, он чувствовал себя настолько сильным, держался настолько уверенно…
Сильвия удивленно на него посмотрела.
— Что еще за поездка в Азию?
— Поездка, которую он совершил в тот год зимой. Именно во время этого путешествия он и установил контакты со странами-поставщиками морфина. Когда он предложил организовать эту торговлю, чтобы потом передать ее нам, то был уверен, что никто не будет вставлять палки в колеса. Говорил, что в Риме у него все в руках.
Пупаро обернулся к дочери.
— Вот видишь, Лори, я заговорил. Выкладываю все, что знаю. Ну, ты довольна?
Лорелла улыбнулась отцу. Поставила на пол сумку и вновь села.
— Да, папа, довольна. Рассказывай дальше.
— По-моему, Линори вернулся из Азии, привезя оттуда нечто, что давало ему возможность кого-то шантажировать. Что-то такое, что он получил там и запрятал здесь, где никогда не пришло бы никому в голову это искать. Однако, вероятно, нечто такое, что он не смог вытащить на свет Божий и предъявить. Даже тогда, когда у него убили сына. Иначе он бы это обязательно сделал. И заговорил об этом лишь тогда, когда понял, что умирает.
Давиде обвел взглядом комнату.
— Ты что стал бы здесь искать?
— Стал бы искать какую-нибудь вещь, привезенную из той поездки. — Пупаро поднял трость. И наставил ее на большого фарфорового Будду, стоявшего, видно, еще с тех пор на самом верху длинного буфета, отделяющего гостиную от кухни. — Например, нечто вроде этого.
