Тано, ни секунды не колеблясь, сразу же решительно ответил:
— Да, подходит.
Трое поднялись на ноги и вышли из гостиной, даже не попрощавшись.
Давиде привез их в деревенский дом, туда, где он уже был с Тано.
Они с Треви решили взломать дверь, находящуюся вровень с землей, чтобы проникнуть в полуподвал и осмотреть его.
Сильвия же в это время должна была попытаться поговорить с женщиной, живущей в этаже над полуподвалом. Она поднялась на крыльцо и постучала.
Мария отодвинула занавеску и посмотрела на посетительницу. Некоторое время колебалась, потом приоткрыла дверь и в узкую щель стала с подозрением ее разглядывать, склонив голову набок и не произнося ни слова.
Сильвия ей улыбнулась.
— Я приятельница Тано.
Мария сперва застыла как вкопанная, потом вдруг протянула руку и втащила ее внутрь.
— Скорей входи, на улице молнии, они могут залететь в дом.
Сильвия вошла следом за ней в комнату, где мебель была в белых чехлах. Мария одной рукой прижимала к груди куклу с разбитой головой, а в другой зажала маленькую пластмассовую овечку. Шла она слегка покачиваясь из стороны в сторону. Потом присела на пол возле камина. Взяла пластмассовую овечку и стала пытаться вложить ее в ручку куклы. И начала жаловаться Сильвии, будто старой знакомой:
— Тано никогда нет дома, всегда он в отъезде. Я никогда его не вижу, никогда не знаю, где искать. Кто знает, что он там делает, я прошу его не уезжать, но он меня не слушает, вечно его где-то носит — и в грозу, и в бурю. Ну как мне его уговорить остаться дома, не уезжать? Что я должна для этого сделать?
Сильвия, чтобы не вспугнуть ее, произнесла как можно более ласковым голосом:
— Неужели у тебя нет никакой возможности дать ему знать, что ты хочешь его видеть? Ты не знаешь, где он находится, у тебя нет номера его телефона?
Мария отрицательно покачала головой, потом указала на телевизор в глубине комнаты.
— Я не люблю телефон, мне нравится телевизор. Смотри, мне его подарил Тано. Он такой добрый, такой хороший… Но Тано еще маленький… он ничего не может сделать, когда другие дети суют меня головой в украшенный лошадьми фонтан и держат под водой, пока я не начну задыхаться. А он ничего не может сделать. Они тоже не плохие, эти дети, но Тано лучше и добрее всех. Только он еще слишком мал, слишком мал… Они говорят мне: пей, дура, пей… а Тано стоит у ограды и плачет… может, он поэтому и убегает… И никогда не оставляет номер телефона… Мне страшно… Да, я боюсь… Мне страшно…
