Сильвия была бледна, лицо у нее осунулось. Она повернулась и посмотрела на него.
— Какое-то время я не могу вести расследование. Мне очень жаль, но это касается и тебя.
— В каком смысле?
— В том смысле, что ты тоже должен бросить это дело.
— Именно сейчас?
Сильвия огорченно кивнула:
— Я не смогу больше прикрывать тебя.
— Ничего, продолжу один.
— У тебя не получится.
Сильвия опустила голову. Давиде взял ее за плечи, повысил голос:
— В таком случае продолжай расследование и ты, вместе со мной! И со своими двумя парнями.
— Но я не такая, как ты и как они. Я устала, у меня нет больше сил.
— Ты не смеешь меня останавливать. Не можешь жмурить глаза именно сейчас.
— Горе в том, что я уже не знаю, что искать…
Давиде уже в который раз вновь подумал о том человеке, о котором говорила ему Сильвия, — о Тано Каридди.
— Тано ты должна искать! Тано! А я тебе помогу, отвезу на ту виллу, куда я его однажды доставил. Там живет какая-то женщина, Тано с ней беседовал, обнимал ее.
Сильвия, вся сникшая, подняла на него глаза.
— Да кто знает, может, она не имеет к нему никакого отношения…
Давиде вновь взял ее за плечи и начал трясти.
— Не уходи в кусты, судья! Не бросай дело на полдороги!
Сильвия пыталась вырваться:
— Пусти, ты делаешь мне больно!
— Нет, не пущу!
Давиде обнял ее, ласково погладил по лицу.
— Держись! Потерпи еще немножко, хотя бы самую малость, сделай еще одно усилие.
— Ну только одно…
Нежданные гости прибыли около полуночи. Первый опирался на трость с круглым набалдашником слоновой кости, лицо его закрывали темные очки. Другой курил длинную сигару, редкие волосы еле прикрывали большую лысину, из верхнего кармашка пиджака торчал белый платочек. Третий держал на поводке здоровенного неаполитанского бульдога. Всем им было за шестьдесят. Они молча уселись в кресла, под огромным зеркалом, в наименее освещенном углу гостиной. Когда Тано вошел и увидел их перед собой, он, не произнося ни слова, долго смотрел на них. Потом взглянул в лицо тому, что был в темных очках и сидел прямо перед ним.
— Вы кто такие?
Мужчина ответил, скандируя каждое слово, с сильным сицилийским акцентом:
— Мы те, с кем ты хотел встретиться. Мы — Купол.
Тано вновь обвел их изучающим взглядом.
— Вас осталось только трое?
— Да, нас только трое. Самое лучшее число. Те, кто сумел уцелеть, пережить долгие годы облав, предательств, борьбы.
Мужчина снял очки.
— Вот видишь, Тано? Мы ради тебя побеспокоились приехать сюда, сами пришли к тебе. Но теперь ты должен нам отплатить тем же. Должен вести себя хорошо, так, как положено. Но только действительно по-настоящему хорошо. Должен говорить с нами как следует, правильно выбирать слова. И стараться не ошибиться. Потому что нас и так уже беспокоит то, что ты делаешь. Например, нам не понравилось, что арестовали Корво. Корво — один из тех людей, с кем нельзя так поступать, его нельзя трогать. Даже тебе! Потому что мы его любим.
