— Меня зовут Арре Сальваторе. Мне двенадцать лет, вы не можете меня судить.
Маленький Сальваторе сидел на стуле в кабинете главного прокурора Бенти. Он непрестанно повторял эту фразу. Сильвия стояла перед ним и смотрела ему в лицо.
— Сальваторе, почему ты это сделал?
— Мне двенадцать лет, вы не можете меня судить…
— У тебя отец сидит в тюрьме среди мафиози. Наверно, это они его шантажировали, правда? И заставили тебя это сделать.
Сальваторе старался показать себя крутым парнем, но вскоре начал шмыгать носом, чтобы не расплакаться.
— Мне двенадцать лет, вы не можете меня судить…
— Скажи, кто тебя заставил?
Сальваторе разревелся, но упрямо качал головой, отказываясь отвечать.
— Нет, мне двенадцать лет…
Сильвия поняла, что он не заговорит, во всяком случае сейчас. Она обернулась к Куадри и Треви.
— Дайте ему воды, наверно, он хочет пить. И вызовите мать.
Куадри взял Сальваторе за руку и увел из кабинета. Треви вышел следом.
Бенти сел за письменный стол. Сильвия подошла к нему.
— Разве сам факт убийства Мазино не является еще одним доказательством, достаточным, чтобы засадить Аннибале Корво?
— Нет, не является.
Сильвия взяла лежащий перед Бенти уже заполненный служебный бланк. Вынула ручку и подписала.
— Ну что же. Вот мое согласие на освобождение из-под стражи Корво. Теперь довольны?
— Да нет, совсем не доволен.
— Конечно, понимаю. Но ведь мы с вами слуги правосудия. Должны стараться проявлять ясность мысли, всегда быть на высоте. И никогда не ошибаться. Не так ли?
— Да, так.
Бенти взял листок, сложил и опустил в карман. Потом поглядел на сидевшую, низко опустив голову, Сильвию, вконец измученную треволнениями сегодняшнего дня.
— Послушайте, вы очень устали. С тех пор как вы здесь, вы ни разу не взяли выходного дня. Думаю, вам лучше хотя бы всего на парочку недель оставаться в стороне от этого следствия.
Сильвия резко подняла голову:
— Вы не можете так со мной поступить!
Бенти кивнул:
— Да нет, могу. И поверьте, делаю это для вашего же блага.
Корво выпустили из тюрьмы в тот же день, и вечером он уехал в Рим вместе со своим сыном Марко.
Респиги при встрече сдавил его в братском объятии. Он поселил их в своем аттике[9] в центре старой части города — на этом настояла Фьорелла.
И когда наконец онн с Респиги остались наедине в гостиной, Корво тяжело плюхнулся на диван. Он был совсем без сил, нервы были до предела напряжены.
— Что будет с ребятами? Что ты решил в отношении свадьбы?
Респиги пожал плечами:
