— Найдется. Еще раз! — скомандовал он.
На этот раз Кирсанов послушно исполнил требуемое. Голова снова скрылась, затем появилась, но этим процедуры не ограничились. Уже без Федечкиных подсказок Иван несколько раз подряд нырнул, отчего и впрямь почувствовал бодрость во всем теле. Организм адаптировался к холодной воде, и теперь ее температура уже не казалась такой устрашающей.
— Все, хорош! — последовало новое распоряжение Розгина.
Но Иван опять скрылся в потоке, который вдруг стремительно понес его по диагонали от берега. Парнишка вынырнул на поверхность и отчаянно забарахтался. В глазах Кирсанова появился прежний испуг.
— Не могу!.. — бросил он Розгину осипшим от волнения голосом. — Течение тащит!
Но Федечка уже, как опытный пловец, побывавший в водах этой речушки не один раз, оказался рядом с тонущим другом.
— Цепляйся. — Юноша подставил Ивану свое плечо.
Тот судорожно вцепился в Розгина, и последний, не имея возможности совершать прежних размашистых движений руками, по-собачьи поплыл в сторону мелководья. Тащить на себе Кирсанова оказалось не таким уж простым и безболезненным занятием, каким представлялось гипотетически. На практике он осознал неверную оценку собственных сил. Федечка тяжело дышал и чувствовал, как его руки и ноги наливаются тяжелым свинцом усталости. Однако сейчас от него зависела не только собственная судьба.
— Сейчас, не бойся… — приободрял Розгин висевшего у него на правом плече Ивана. — Сейчас песок под ногами появится… Тут мелко-мелко, а потом — сразу Марианская впадина… — В горле пересохло, и каждое слово давалось ему с большим трудом. — Пьяные тонут запросто… Отпускай! Становись.
Он и в самом деле достиг, наконец, мелководья. Сбросил с плеча руку Кирсанова и поднялся на ноги. Вода доходила Федечке только до пояса. Однако он пошатнулся. Но сумел удержать равновесие. Ноги гудели, как трансформаторные провода. Такое же неприятное ощущение имелось и в руках юноши. Он оглянулся на младшего товарища. Иван еще барахтался в воде какое-то время, не в силах поверить в собственное благополучное спасение, но потом, заметив, что Федя стоит на своих двоих, тоже нащупал подошвами песочную опору и поднялся. Тело Кирсанова сотрясала мелкая нервная дрожь. Розгин заставил себя открыто улыбнуться, будто и не было в случившемся никакой реальной опасности.
— Что? Небольшой мандраж?.. — лукаво прищурился он. — Ничего. Зато грехи смыты. Кошмаров по ночам не будет больше. Ты теперь сильный, новый. Ощущаешь?
