Однажды врач предложил Шарлотте бесплатные сеансы терапии. Она ничего не ответила, но бросила на него быстрый и столь красноречивый взгляд, что он медленно провёл пальцем по своему рубцу и с тех пор больше не делал ей таких предложений.
Кроме врача Шарлотте помогал ещё один человек, мастер, на котором лежала немалая доля ответственности за большинство экспериментальных установок в институте, но чью рабочую силу Шарлотта теперь полностью монополизировала. Она попросила его устроить в подвале маленькую мастерскую без окон. Дверь всегда была заперта, и здесь он работал в соответствии с указаниями Шарлотты в течение девяти месяцев, в течение которых лицо его постепенно приобретало всё более болезненное выражение. По прошествии этих девяти месяцев он уволился. Бор не смог найти в себе мужества и присутствия духа, чтобы попросить у него объяснений, но мастер сам заметил его вопросительный взгляд: «Я, — сказал он, — построил машину для фрекен Гэбель. Она говорит, что это большая тайна. Я могу только сказать, что она называется „гистометрический разрядник”. Я знаю, что фрекен Гэбель собирается продемонстрировать её вам. Я хочу быть совершенно уверен, что, когда этот день наступит, я буду далеко, очень далеко отсюда».
В то время Шарлотта сообщила сотрудникам института, что ей требуется человек для участия в эксперименте. Любого другого учёного попросили бы дать объяснение, но Шарлотту никто ни о чём не спросил.
Но и желающих не нашлось. При обычных обстоятельствах Шарлотта притягивала к себе всё, и особенно своих жертв, но сотрудники института на Блайдамсвай инстинктивно с испугом почувствовали, что те пилюли, которые они с врачом втайне от всех изготовили, должны быть слишком сильным лекарством для того, кто хочет надолго сохранить хорошее здоровье, сделать научную карьеру и дожить до помолвки. Все ободряюще улыбались, но никто не торопился предложить свои услуги.
На самом деле Шарлотта Гэбель и не смогла бы их использовать. За эти последние месяцы в Копенгагене ей стало ясно, что ищет она очень редкий товар, и, пока она не поняла, можно ли его вообще найти, она не огорчалась, видя сдержанность своих коллег.
И тут появился садовник и предложил себя. В один прекрасный день, когда она в одиночестве сидела в своём кабинете, он вошёл к ней, и впервые после того разговора у цветочной клумбы они оказались наедине. Находясь лицом к лицу с этим юношей, она почувствовала неясное смущение, которое, как она сама себе повторяла, объясняется его безграничной глупостью — как тут не почувствовать раздражение?
