Шарлотта поняла, что беседа закончена, что мысли учёного куда-то уходят, то ли внутрь, то ли наружу, но удаляются от окружающей его реальности, и она встала и вышла. Из того, что сказал мужчина, оставшийся за её спиной, она практически ничего не поняла, но она чувствовала, что он заинтересовался, проникся к ней симпатией и разрешит ей делать всё, что она сочтёт необходимым.
Бор никому не пересказывал идеи Шарлотты Гэбель, но на следующий вечер, когда они с Гейзенбергом прогуливались по парку позади института, он был более молчалив, чем обыкновенно, и, прежде чем они расстались, долго стоял в молчании, как будто у него что-то было на душе. Потом он посмотрел на тёмно-синее вечернее небо, где как раз проступили первые звёзды в небесной арфе созвездия Лиры.
— Чтобы добраться до звёзд, — сказал он внезапно, на первый взгляд без всякой связи с чем-либо, кроме небесного купола, — приходится выбирать самые невероятные окольные пути.
В тот год в институт приглашали учёных, которые рассказывали удивительные новости из пограничных с физикой областей, и однажды с лекцией выступал известный немецкий врач и психоаналитик, сообщивший, что он достаточно поздно в своей жизни испытал своего рода возрождение, заставившее его оставить свою прежнюю специальность, строгое научно-физиологическое рассмотрение женских органов в области таза, чтобы, как он выразился, «проникнуть ещё глубже».
Он подчёркивал исключительную объективность психоаналитических теорий красноречивыми жестами, взгляд Шарлотты задержался на узком белом шраме на тыльной стороне его руки, и она узнала своего давнишнего соседа по столу, эксперта в области женской чувственности.
Возможно, у другого человека такое воспоминание повлияло бы на восприятие лекции, но для Шарлотты влияние прошлого на настоящее представляло собой объективное обстоятельство, а не личное. Задолго до конца выступления она поняла, что наконец-то нашла того сотрудника, который, как она всегда знала, рано или поздно ей потребуется.
Убеждённо и чётко знаменитый учёный сообщил удивлённому собранию, что ядром его открытия является положение, что человек по отношению к своему сексуальному влечению организован как воздушный шарик. Чем больше желания накапливается, тем больше возрастает давление, и поэтому обеспечение населению планеты регулярного освобождения от этого избыточного давления является научным и гуманитарным долгом, и он протянул руки к публике, словно был готов заняться и непосредственным осуществлением практической стороны дела. «Я, — заявил он, — много занимался квантовой механикой. Нет никаких сомнений в том, что человек, находящийся под избыточным давлением сексуальной энергии, оказывается в положении атома, чьи электроны — если можно так сказать, по принуждению — удерживаются на энергетических орбитах на расстоянии от ядра и мечтают о том, чтобы прыгнуть, всё дальше и дальше, и выплеснуть свою избыточную энергию во Вселенную. Да, существуют основания для предположения, что невысвобожденная сексуальная энергия отлагается в форме определённого электрического, поддающегося измерению заряда в каждом отдельном атоме. Я предвижу, дамы и господа, что такое понятие, как „сексуальное влечение частиц", когда-нибудь займёт своё место в квантовой механике».
