Одним из таких вопросов является, опять-таки, загадка о том, почему безусловно существуют женщины, которые плывут по жизни, словно лосось вверх по водопаду: сверкающей перламутровой световой дугой, без всяких усилий — так, что кажется, они скользят над поверхностью, никогда не соприкасаясь с теми слоями жизни, которые тянут всех нас остальных вниз.
Шарлотта Гэбель родилась в 1906 году в Париже, отец её был послом Дании, а мать, Лене Гэбель, одной из первых датских женщин-физиков и первой иностранкой, работавшей по приглашению Марии и Пьера Кюри в их лаборатории на рю Ломон.
В 1921 году Шарлотта окончила школу Девы Марии, находившуюся тогда на площади Шапель. В 1926 году в Сорбонне она стала доктором физики. Диссертация её называлась «О понятии “прошлое” в терминах квантовой механики». В 1927-м она начала работать в копенгагенском Институте теоретической физики. В 1929 году она вернулась в Париж для проведения одного большого эксперимента, о котором знал лишь небольшой круг учёных в Дании и Германии.
Затем она исчезла для всего мира.
В течение нескольких лет в Копенгагене и в Лейпциге ждали результатов её эксперимента, но никто более ничего о Шарлотте не слышал. В эти же годы Поль Дирак вывел уравнение, которое сыграло столь важную роль в создании водородной бомбы, Ферми добился больших успехов в получении обогащённого урана, а Нильс Бор сформулировал свой принцип дополнительности. За этими прорывами в будущее теории Шарлотты о прошлом были забыты, и один лишь Бор в течение целого ряда лет — впрочем, всё реже и реже — мог внезапно поднять голову и с каким-то испугом во взгляде сказать: «Нам не следует забывать о Шарлотте Гэбель и её законе сохранения любви».
Против провидческих открытий всегда будет работать инертность истории. Но на их стороне время. За день до смерти Бор, в кабинете своего дома в Вальбю, предоставленного ему городом в знак признания заслуг, сделал на доске рисунок, и некоторое время считалось, что он изобразил фотонный ящик Эйнштейна, что последними мыслями великого физика было продолжение дискуссии со знаменитым коллегой. Оказалось, что это не так. Теперь мы знаем, что нарисованный Бором ящик изображал то замкнутое прямоугольное пространство, в котором Шарлотта Гэбель вызывала воспоминание элементарных частиц о прошлом.
Этот рассказ — об эксперименте Шарлотты Гэбель.
Вслед за Бором и Эйнштейном всем нам пришлось признать, что любое описание всегда включает того, кто описывает. Поэтому я бы хотел обратить ваше внимание на то, что сначала расскажу историю жизни сестёр Гэбель, такой, как она представлялась влюблённым в них мужчинам. То есть историю, увиденную глазами стоящих под уличными фонарями одиноких ночных дозорных, через замочные скважины массивных дверей и театральные бинокли, и затуманена она безнадёжной субъективностью, всегда поражающей тех из нас, кто любит самым нелепым из всех возможных образом — на расстоянии.
