— Говорят, — ответила она, — что в ледниковый период против всех законов природы некоторым крупным кошачьим удалось выжить во льдах. Вот таким я и вижу его. Большим саблезубым тигром.
— То есть достойной восхищения и трагической личностью, — с горечью констатировал стоящий за её спиной мужчина.
— Нет, — сказала Элине, — существом, у которого всегда мёрзнут ноги.
Больше она о нём не говорила. Томас никогда не задавал ей вопросов, но когда она посчитала, что он достаточно вырос, чтобы проявить любопытство, то сказала ему: «Твой отец всё тебе объяснит. Он адвокат. Он умеет излагать факты».
В то мгновение, когда Гектор Ланстад Раскер закрыл за собой дверь и повернулся к ним, сделав им знак, что следует сесть, она поняла, что сейчас — спустя двадцать лет — время для его выступления настало. «Судебное заседание открывается», — сказала она про себя.
Адвокат Верховного суда поднял правую руку, и все увидели, что он принёс с собой длинный нож для разделки мяса. Глядя на полные ожидания лица, он улыбнулся словно чему-то забавному, неизвестному другим, и подошёл к столу. На полированной поверхности стояла чёрная, запылённая, с коротким горлышком бутылка.
— Это, — сказал он, — выдержанный портвейн, «Киту ду Новал», урожая года твоего рождения, Томас. Для меня благородство вина состоит в первую очередь не в воздействии алкоголя, не в его вкусе и цвете и даже не в его цене. Для меня ценность такой бутылки состоит в том, что она способна вобрать в себя, а затем высвободить воспоминания. Столько лет это вино выдерживалось, сохраняя и усиливая некую мимолётную, но глубокую правду о своём рождении. Поймите меня правильно. И для меня опьянение — это божий дар нам, людям, помогающий обрести ясность зрения, и я тоже узнал, что такое настоящий красный цвет, глядя на свечу сквозь стакан бургундского. Но в первую очередь вино должно заставлять обращаться в прошлое, к тому году, когда был собран урожай.
Точно так же обстоит дело с этой бутылкой. Она предлагает нам ответы на многие вопросы, а задаёт нам, для начала, лишь один: как её открыть? Ведь это вино, требующее деликатного обращения, разлитое в бутылки после нескольких лет выдержки в бочке. В бутылке образовался осадок, не имеющий никакой ценности сгусток, горькая пыль из виноградной кожуры, косточек и веточек, остатки той химической бури, которая отбушевала в этой бутылке, чтобы сегодня она смогла помочь нам очень отчётливо всё вспомнить.
