Все пришли к выводу, что незащищённость детей была признана на самом деле всего лишь сто лет назад, и в Дании скорее, чем в любом другом месте, именно раннее девятнадцатое столетие со своей неизменно робкой, но никогда не дремлющей заботой начало защищать детей и младенцев, и впервые в науке и искусстве попыталось найти выражение той мысли, что всякий ребёнок несёт в себе частичку Рая. Именно на небосводе романтизма Спаситель в полной мере раскрыл себя, представ в роли небесной матери, из ран которой струится не кровь, а цельное молоко, и, откликнувшись на зов «Пустите детей приходить ко Мне!»,[37] датские прихожане встали и зарыдали: «Это же о нас!» Художники золотого века первыми ухватили божественную суть детскости, они изображали матерей, всматривающихся в своих новорождённых одновременно с радостным волнением и так, как будто они ищут нечто, ими самими безвозвратно утраченное.
Из сострадания рождается стремление защитить, и в этом XIX век стал эпохой грандиозных частных проектов. Устраивались сборы пожертвований в пользу детей и вдов после Наполеоновских войн и после войны 1864 года, строились школы и сиротские приюты, и в предвечерний час добропорядочные гражданки собирались, чтобы перед окнами больших гостиных трудиться не покладая рук над вышиваньем, предназначенным для крещения детей миссионерами в Судане. Мысли этих женщин об Африке были смутными и тревожными, но они чувствовали, что каждым аккуратным крестиком в вышивке притягивают далёких темнокожих детишек ещё ближе к свету цивилизации и к своим собственным бьющимся сердцам. И, опуская на колени шитьё, они вспоминали о датском сказочнике Хансе Кристиане Андерсене и о тех строчках, в которых он преодолел своё собственное трагическое детство, написав:
Ты, мой родной язык, ты — голос матери,
благословенно достигаешь сердца моего.
Вместе с постепенным ростом благосостояния в начале XX столетия дух альтруизма захватил все слои населения, он стал всеобъемлющим, всегда ясно различимым тоном в самосознании страны, и тон этот в концентрированном виде отразился в памятниках, приютах и детских больницах, в законах о недопустимости пренебрежения родительскими обязанностями, в эпитафиях дружившим с детьми художникам и учёным, и никогда не подвергалось сомнению, что всё это является частью всестороннего материального и духовного обогащения нации.
Было в Дании место, откуда в первую очередь звучали многочисленные, надолго оставившие в истории след призывы, побуждающие к улучшению положения детей, и местом этим был город Ваден, у одноимённого фьорда на восточном побережье Ютландии. Из этого богатого провинциального города вся остальная Дания в течение ста лет черпала свои идеалы родительской любви. Именно граждане Вадена внесли на рассмотрение в фолькетинге и ландстинге
