Откуда-то из мрака послышался глухой утробный голос, принадлежащий человеку, которого Лето ненавидел всей душой:
-- Это всего лишь банковские операции, такие счета покупаются-продаются достаточно часто. Возможно, герцог погасит долг - или это за него сделает кто-то другой.
Барон Владимир Харконнен вышел из тени, чтобы присутствующие могли убедиться, что это действительно он. На сиридар-бароне были пурпурные одежды, оттороченные золотом. При движении обнажалась подкладка тёмно-синего цвета с тем же золотым шитьём. Его туша, как обычно, передвигалась неестественно легко и пружинисто - безукоризненно работала дорогая система гравипоплавков и мышечных серво-усилителей .
Прижатый к стене, герцог Лето не растерялся, найдя в себе остатки чувства юмора:
-- Барон, ваша риза необычайна. Её размер может соответствовать только вашим амбициям и прихотям.
Барон удостоил герцога мимолётным взглядом свиных глазок и посмотрел на статую в центре зала:
-- У этой птицы и вправду отвратительный голос, граф Фенринг.
Неожиданно барон повернулся всем телом к герцогу Атрейдесу:
-- Вы оплатите этот вексель?
Герцог ответил:
-- У меня нет таких денег, как вы знаете.
Барон безразлично пожал плечами:
-- Как вам угодно, герцог.
Молчание, длившееся несколько секунд, нарушил император:
-- Барон, мне известно об особых обстоятельствах, в которых вы получили этот вексель от своего должника, виконта Берксона. Устная договорённость между виконтом и герцогом, которая и стала основой договора, включала обязательство не предъявлять вексель к уплате в течение нескольких лет...
-- Это было достаточно неопределённо сказано, милорд, - сказал Лето. - Но тогда я считал виконта своим другом.
-- Он ваш друг и есть, просто оказался в таких же затруднительных обстоятельствах. Однако барон Харконнен не намерен давать вам отсрочки - я правильно понимаю?
-- У него есть один месяц, положенный Конвенцией.
-- Барон! Империя и Великая Конвенция - это отнюдь не банк, а отношения, построенные на чести, имеющей основой доблесть, проявленную нашими предками при Коррино. Машинам тогда не помогло их умение быстрее считать - победила Честь и Отвага ! Вы меня понимаете, барон ?
Намёк Шаддама IV был более чем ясен - дом Коррино правил Империей в результате победы, достигнутой их предками в день решающего сражения с мыслящими машинами, в то время как баши Абулурд Харконнен был разжалован и осуждён за позорящую флот трусость. На осуждении Абулурда, чьи потомки вернулись в число Великих Домов благодаря удачным финансовым махинациям, настоял именно предок Атрейдесов, взявший имя мифического полководца Агамемнона. В частных разговорах, регистрируемых записывающими устройствами, барон Владимир Харконнен утверждал, что его предок Абулурд всего лишь отказался выполнить миссию самоубиственной атаки, назначенную Агамемноном, но, как бы то ни было, вражда двух Домов была старой и тянулась корнями в далёкое прошлое.
