Горничная вжала голову в плечи. Но она не хотела бросать меня одну, эта смелая девочка. А мне не хотелось, чтобы у нее были неприятности с герцогом Мейердорфским. Поэтому вздохнула и тоже сказала:
— Иди, Жюли. Хорошей тебе ночи. Мы уж тут разберемся…
Девушка присела в реверансе и мышкой юркнула мимо генерала. Он перешагнул порог и встал, глядя на меня исподлобья. Шелковый халат, расшитый драконами, ощутимо пах вином.
— Снова за старое, ваше сиятельство? — выгнула я бровь.
— Пролил за ужином, — процедил Дитер.
— Скорее залил за воротник.
Я подошла к кровати и стала нарочито неторопливо поправлять одеяло и раскладывать подушки. Дитер молчал, высверливая между моими лопатками артезианскую скважину.
— Когда ты вернешься в нашу спальню? — наконец спросил он.
— После дождичка в четверг, — съехидничала я.
Скважина в моей спине превратилась в Кольскую сверхглубокую.
— Сегодня пятница, — могильным голосом напомнил Дитер.
— Значит, придется ждать еще неделю.
Он подошел ко мне, взял за плечо. Не сильно, но достаточно властно.
— Я. Хочу. Чтобы. Ты. Пошла. Со. Мной, — раздельно произнес генерал.
— Привыкли, что все ваши желания всегда исполняются? — съязвила я, поворачиваясь к нему.
Генерал возвышался надо мной, как разгневанный демон. Золотые огни вспыхивали и гасли, я смотрела без страха, но с саднящей под сердцем досадой.
— Я привык делить супружескую постель, — ответил Дитер.
— Ну так придется отвыкать.
Пальцы на моем плече сжались.
— Не заставляй меня, Мэрион!
— Иначе что?
Вместо ответа генерал вдруг подхватил меня на руки и перекинул через плечо. Я завизжала на все поместье, замолотила ладонями по его спине:
— Отпусти! Оставь меня! Как ты смеешь!
— Смею. Я твой муж, — напомнил Дитер и похлопал меня по мягкому месту, неприлично задранному кверху.
— Ты ревнивый осел!
— А ты упрямая ослица.
Сжав меня в объятиях, генерал пошел к выходу. Пол закачался перед глазами, узор завертелся, как в детском калейдоскопе.
— Индюк! — выкрикнула я.
— Курочка моя, — бесстрастно откликнулся Дитер, упрямо шагая по коридору мимо опешившей Жюли.
Интересно, о чем завтра будут шептаться слуги?
— Домашний тиран! — прохныкала я, понимая, что не удастся вырваться из железных объятий василиска, и покорилась судьбе.
— И это моя самая привлекательная черта, — отозвался Дитер и, захлопнув ногой дверь нашей супружеской спальни, словно мешок с тряпьем, свалил меня на кровать.
Тяжело дыша, я приподнялась на локтях, но сделать ничего не успела. Дитер плюхнулся рядом и навис надо мной, уперев руки в матрас.
