В луче проникающего из ванной света лезвие кинжала поблескивало.
Макбет опустил кинжал.
У него не было сил.
Но он должен. Должен. Должен себя заставить. Вот только что же ему делать, если даже сейчас, призвав на помощь Порядок, он не в силах ничего сделать?
Он должен воскресить в себе другого, того, кого он так давно похоронил, безумного людоеда, о котором он поклялся навсегда забыть.
Расстегивая молнию на брюках, Банко разглядывал огромный молчаливый локомотив. От ветра Банко немного пошатывался – он слегка перебрал и сам это понимал.
– Папа, пошли! – позвал сзади Флинс.
– А сколько времени, сынок?
– Не знаю, но луна садится.
– Значит, уже за полночь. Этой ночью обещали шторм. – Кобура, висевшая на поясе между первым и вторым отверстиями, мешалась, поэтому Банко снял ее и протянул Флинсу.
Тот с досадой вздохнул:
– Папа, это общественное место! Нельзя…
– Общественный писсуар – вот что это такое, – пробормотал Банко, и в эту же секунду из-за локомотива к нему шагнула какая-то темная фигура. – Флинс, пистолет!
Незнакомец выступил вперед, и луна осветила его лицо.
– А, это ты!
– А это вы… – откликнулся Макбет, – а я вот проветриться вышел.
– И мне тоже проветриться захотелось, – пробормотал Банко. – Нет-нет, Берту я не тронул! Сейчас, когда закрыли церковь Святого Иосифа, это единственная городская святыня.
– Может, ты и прав.
– У тебя все в порядке? – Банко попытался расслабиться. Ему всегда было непросто мочиться, когда рядом чужие, но теперь-то, когда здесь никого, кроме Макбета и его собственного сына, теперь-то что не так?
– Нет, все нормально, – странным делано-равнодушным тоном ответил Макбет.
– Сегодня мне приснились те три сестры, – сказал Банко. – Мы с тобой это не обсуждали, но предсказали они метко, да?
– А-а. Я уж и позабыл о них. Давай об этом как-нибудь в другой раз поговорим.
– Да как угодно. – Банко чувствовал, что струя вот-вот брызнет.
– Кстати, – Макбет словно вспомнил что-то, – я все собирался тебя спросить. Ты сейчас замначальника отдела, но если все сложится так, как сказали сестры…
– Ну?! – Банко потерял терпение, поднатужился, и желание вновь отступило.
– Было бы круто, если ты останешься со мной.
– Комиссар Макбет и его заместитель? Ха-ха, останусь – будь уверен! – Банко вдруг понял, что Макбет не шутит. – Разумеется, мальчик мой, разумеется. Ты же знаешь – я всегда на стороне тех, кто борется во имя добра.
Они смотрели друг на друга. А потом, словно по волшебству, из Банко полилось. Банко опустил глаза – мощная золотистая струя разбивалась о гигантское заднее колесо локомотива и каплями опадала вниз, на рельсы.
