— Меня кстати мучает тот же вопрос, — повернулся к Задкиилу Самуил.
— Кто успел, те сами убежали, — пожал тот плечами. — А для оставшихся я с Махмудом договорился, там калитку к гуриям оставили открытой, так туда даже калеки и слепые убежали.
— То-то я думаю, чего это бабы разорались, — поморщился Михаил. — Задик, ты как всегда оригинален.
— Молчал бы уж, — буркнул Задкиил. — Из-за твоего решения проблемы в прошлый раз монголо-татарское нашествие началось.
— А что случилось? — полюбопытствовал Гавриил.
— А твой приятель под праведниками небо убрал, и они все на землю обратно шмякнулись. Вот китайцы-то обрадовались возвращению в родные пенаты. Мы пока всех переловили, они успели как тараканы разбежаться и как кролики расплодиться.
— Ладно, — помолчав немного, Задкиил посмотрел на часы и поплямкал губами, соображая. — Всевышний скоро заявится, так что надо успеть всё сделать. Самуил, Гавриил, Михаил, займитесь делом, наконец, а то ваш счастливый вид вызывает у меня изжогу.
— Я бы сказал, что у меня вызывает твой вид, — пробормотал Михаил, обнимая ангелов за плечи. — Пойдём же, братья, вкусим творенье рук людских, что нам подарено лозой, что вьётся над жирной землёю, что солнца лучики хранит и ими ягоды златит…
— На "троечку", — оценил Гавриил, вставая с парапета. — У меня в яслях лучше выходило.
— "Писать на стенах туалетов, увы, друзья, не мудрено…" — процитировал Самуил. — Вот и всё твоё творчество, Гавриил. Или ты успел сочинить ещё что-то?
— Я помню чудное мгновенье — передо мной явился Я! — торжественно провозгласил Гавриил, обнимая Михаила за плечи и уходя вдаль по дорожкам. — Пусть это было отраженье, но как в нём был прекрасен Я!
— От скромности ты не умрёшь… — донеслось еле различимое.
Тройка ангелов удалялась по сверкающим посыпанным золотистым песком дорожкам, балагуря и смеясь, над головами их роились сонмы младших ангелов, на лужайках паслись Престолы, в густые гривы которых шаловливой рукой Сихаила уже были вплетены цветы и ленточки, меж деревьев на опушках сновали Власти, стыдливо пряча свои голые безволосые ноги и животы; серафимы бдительно косились и зыркали по сторонам, а над всем этим переполохом, слушая ругань Асмодея и хихиканье избиваемого током Белиала, кружил Иеремиил, своим немузыкальным голосом что-то напевая себе под нос. Вот он взмахнул крылами, закружил в воздухе, сияя и искря, и люди на земле увидели рождение новой звезды, взмолились радостно и стали благословлять своих детей.
