* * *
— Красиво у вас тут, красиво… Облагородили, украсили, — нахваливал Гавриил, проходя по лужайке перед Дворцом и разглядывая оформленные в виде сердец и колец кусты роз, высокие тонкие, стройные как свечки пирамидки кипарисов, густые и благоухающие на весь Райский сад можжевеловые кусты, причудливо оформленные и обрезанные… — Чувствуется рука хозяина. Твоя, Мишань?
— Не совсем, — пожал плечами Михаил, прогуливаясь рядом и лениво поглядывая, как порхают над головами младшие ангелы, как преют и потеют, испуская густой дух, серафимы из почётного караула, ради такого дела умытые, причёсанные и получившие нагоняй от начальства за неумеренно разгульную жизнь. Было видно, как бедняги мучаются — трудами Задкиила над Дворцом не было ни единого облачка, солнышко сияло и сверкало во всём великолепии, и припекало по-летнему, отчего серафимы в тяжёлых боевых доспехах с огненными мечами и мушкетами в руках (новинки техники долетели и сюда) то зеленели, перебарывая лезущего наружу зелёного змия, то бледнели, усиленно потея, то краснели, когда порхающие вокруг младшие ангелы дерзко показывали им разные жесты, однако стражу блюли, в определённом радиусе от постовой точки. Мимо них никто бы не прошёл и не пролетел — дух перегара был мощный, бронебойный и настолько плотный, что даже трава бледнела у серафимов под ногами.
— Ты же знаешь, — продолжил Михаил, отворачиваясь от горе-стражей, — у меня пороху не хватит на долгое созидание. Хочется сразу же — р-раз! И порушить всё богатырским ударом. Это у нас Задик суетится, облагораживает вверенную территорию. Буквоед самый настоящий. Я с ним как-то пять лет препирался по поводу одной фиговины, которая мне была позарез нужна, так ведь не дал, обозвал безграмотным павианом и улетел. А что мне делать, если я бывший благородный рыцарь и мне эта грамота до одного места?
— Да, Мишань, — Гавриил печально помахал крыльями, — вокруг царит засилье бюрократов. Но хоть он и зануда, зато, смотри, как облагородил всё. Это…
— Это само выросло, когда Задкиил начал траве и деревьям мораль из умной книжки читать, — оборвал его Михаил и подошёл к небольшому парапету, где сотворил стакан с семечками и уселся, скрестив ноги. — Он же с линейкой бегал по всему Саду и всё старался контролировать. А ты разве не помнишь?
— Куда там, — Гавриил уселся рядом и сотворил кулёк с тыквенными семечками. — Я же на Альфе Центавра сидел по воле Бати. Ситуацию ре-е… — он зевнул, — …гулировал.
