Человек с непроизносимой польской фамилией, за которым приехали "Сабурбаны", занимал скромный пост начальника склада электроники сборочного конвейера "Инфинити". Сейчас он спал на диване перед работающим телевизором. К дивану был пододвинут низкий стеклянный столик, на поверхности которого в мельтешении отсветов от экрана можно было разглядеть разноцветную россыпь таблеток, опрокинутый тубус чипсов и полупустую бутылку виски.
Алкоголь и снотворное уже давно стали лучшими друзьями и едва ли не единственным средством от мрачного, тягостного бодрствования одинокими ночами. Но даже виски не в силах изгнать сны, в которых раз за разом возвращалось прошлое...
Человеку, лежащему на диване, снится все тот же, до боли знакомый сон. Он в одиночной камере. Некто в пенсне, кителе со стоячим воротником и с непонятными знаками на петлицах направляет в лицо лампу, бьющую как прожектор, и кричит, требуя сознаться во всем...
Вслед за кошмаром приходят воспоминания. Ночное летное поле, пустое и безмолвное. Черная громада самолета, нависающая над головой крышкой исполинского гроба. Медленно открывающиеся створки бомболюка, под который трое подкатывают гидроподъемник с поднятыми под самое брюхо лапами захвата. Эти трое - штурман Витя Сербин, бортинженер Николай и он, радист Сергей - молодой лейтенант, месяц назад выпустившийся из военного училища. Командир и второй пилот залегли наверху капонира, ведут наблюдение. Костя, оператор вооружений, сидит в кабине и управляет подвесным оборудованием.
Створки раскрыты, в чреве самолета белеет девятиметровая сигара. Это не крылатая ракета, а контейнер, в котором упрятан страшный, вызывающий дрожь в поджилках груз.
Пока штурман с бортинженером, поднявшись на железной стремянке, вполголоса матерясь, колдуют над "специзделием", Сергей думает, как все будет. Командир сказал, что здесь не двести килотонн, как в ракете Х-55, а всего лишь двадцать. Но кому от этого легче, если еще на первом курсе им объяснили - все находящееся в эпицентре взрыва распадается на атомы за ничтожно малые доли секунды. Липкий запредельный ужас сковывает движения.
Мгновенная смерть страшна. Но еще страшнее картина ареста, за которым непременно последует дознание, суд и казнь. Сергей уверен, что их поймают. Руса - не просто закрытый, но сверхрежимный объект. Любой, кто покупает в райцентре на автостанции билет до военного городка, сразу же попадает на карандаш вездесущим органам, что уж говорить о тех, кто летает на стратегических самолетах...
