Звучное топанье пингвина привело меня в комнату Кацураги, обстановка тут не изменилась ни на йоту, всё такой же образцовый бедлам и «творческий» беспорядок. Пен-Пен активно рылся в куче сваленных у стола вещей, в прямом смысле уйдя в это дело с головой. Спустя примерно минуту, куча удовлетворённо уаркнула и на свет божий вылез гордый пингвин, сжимая коготками маленькие ножницы с красными ручками.
– Угу. Спасибо, дружище, ты мне помог. – Я взял ножницы у довольного собой пернатого. – А чего-нибудь побольше не видел?
– Уарк!
– Ладно-ладно, я же просто спросил. Кстати, Мисато обычно ходит в парикмахерскую?
– Уарк.
– Ясно. Я так и думал. – Перевожу взгляд с пингвина на электронные часы, стоящие прямо на полу, рядом с не заправленным футоном девушки. На часах светились цифры 11:23, ещё море времени до момента как появится Рей, про Мисато я вообще молчу.
В принципе, у меня есть пара дел, которые неплохо бы сделать пока есть такая возможность… Да и вещи Синдзи я всё как-то не удосуживался толком разобрать…
Забавно. Синдзи приехал в Токио-3 с одной сумкой и рюкзачком, а вещей его в квартиру Мисато притащили аж семнадцать коробок. Причём не когда-нибудь, а на следующий день после приезда. Следовательно, команда на транспортировку с прошлого места жительства прошла задолго до того, как парень в принципе мог согласиться участвовать во всей этой авантюре. Подозреваю, специально обученные люди из токийского отделения NERV, приступили к упаковке имущества чуть-ли не через пару минут после выхода Синдзи из дома дяди. Впрочем, ничего удивительного в этом нет, я бы тоже, скорее всего, так поступил.
Часть скарба я, с чистой совестью, перетащил в свою квартиру, что выбил из Мисато за согласие поселиться с ней. Через две двери, с другой стороны коридора, фактически полная копия капитанских апартаментов, только пустая и окна выходят на другую сторону. По хорошему, вещи хотелось вообще выбросить, ибо ценности я в них не видел ни малейшей, но поспешные решения это не наш метод, да и Синдзи не стал бы так просто выбрасывать «доказательства его существования». Так что пусть пылятся, когда перееду, а я перееду, тогда и выкину.
Виолончель, кстати, порадовала. Звук хороший, глубокий, явно не просто заводской ширпотреб, к сожалению, с моими руками сейчас не до игры, но на будущее, инструмент я оставил у себя. Не один Холмс лучше думает под музыку, а записи это далеко не всегда то, чего требует душа.
