При этом они толкали его и отгоняли, говоря:
— Что тебе нужно, юродивый? Недостойный беседовать с людьми, ты разговариваешь со стеной?
Святой молча отошел и, уединившись в тайном месте, горько плакал о погибели несчастного, которого он видел несомым к могиле…
Ангелы Хранители, данные нам от Бога при крещении, сопровождающие нас в течение жизни, сопутствуют нам и в час смертный и провожают нас за грань этого мира. Церковные песнопения и молитвы полны трогательных слов, обращенных к Ангелам — нашим хранителям, друзьям, защитникам… Но церковное предание также полно историй, в которых убедительно повествуется, что Ангелы Хранители, приставленные к нам по милости Божией, отгоняются нашими грехами и бесовской жизнью.
О том, что Ангелы появлялись и поддерживали верующего человека в час смертный, говорит церковное предание.
Митрополит Вениамин (Федченков) в книге «О вере, неверии и сомнении» приводит следующее свидетельство:
«…Припоминаю рассказ еп. (тогда еще архимандрита) Тихона (Тищенко), бывшего настоятелем в Берлинской Русской Церкви. В 1923 году я был приглашен читать лекцию на съезде Христианской молодежи в городке Фалькенберге, недалеко от Берлина. Был и отец архимандрит Тихон. Он был очень образованным богословом, инспектором в Киевской Духовной Академии, магистром. Происходил из крестьянской семьи, из города Белой Церкви. У них была большая семья: человек 7 детей. Последний ребеночек — Мария опасно заболела. После нескольких бессонных ночей мать их, положивши дитя возле себя на кровать, заснула. А мальчик — тогда еще Тимофей — сидел у окна.
— Мне было лет семь. Вдруг я увидел Ангела с Манькой на руках и закричал: „Мамо, мамо! Маньку взяли, Маньку взяли!“ Мать проснулась: „Что ты кричишь?“ — „Да Маньку взяли!“ — „Кто взял?“ — бросилась она смотреть дитя больное. „Ангел взял. Я видел“. Мать взяла Марию, но она уже была мертва».
Иеромонах Троице-Сергиевой лавры отец Мануил, служивший при храме Петроградского подворья, сообщал:
«Однажды часов в десять вечера позвали меня напутствовать одного больного старца. Лицо его было светло и приятно, и весь он дышал благочестивым чувством преданности воле Божией. После исповеди я поспешил приобщить его, так как он был очень слаб, а соборован он был еще раньше. По принятии Святых Христовых Таин он сделал мне знак, чтобы я подошел к нему. Лицо его сияло светом радости. Когда я приклонил ухо к его устам, он тихо спросил меня, показывая вдаль: „Батюшка! Видите ли вы Ангела светлого, блистающего, как молния?“ Я сказал, что ничего не вижу. Он употребил последнее усилие, чтобы сотворить крестное знамение, и скончался» (Троицкие листки с луга духовного. Троице-Сергиева лавра, 1915).
