Временной период перехода от каменных орудий, которые язык не поворачивается назвать топорами, к возведению пирамид был огромен. Пирамиды возникли около 4000 лет назад, и на строительство каждой пирамиды ушло примерно 2,3 миллиона каменных блоков. Каждый такой блок кубической формы весит примерно 2,5 тонны, и его грани настолько ровны, что разница в сторонах квадрата составляет максимум 0,1 %. Перемещала эти блоки не физическая сила, а, прежде всего, инженерное искусство. Пирамиды построил мозг. Пару тысяч лет спустя Эратосфен вычислил окружность Земли, ошибившись всего на 2 % – а сделал он это при помощи солнца и тени, отбрасываемой предметами в двух разных городах. Прошла еще пара тысяч лет – и вот мы уже строим роботов и посылаем их на Марс.
От верхушек деревьев до «Своей игры»
Важен не только размер мозга, но и размер его частей. Человек умнее животного не только потому, что его мозг самый большой относительно размера тела, но и потому, что кора нашего мозга больше, чем у других животных. В человеческом мозге в среднем 86 миллиардов нейронов, и 16 миллиардов из них расположены в коре. Ни у какого другого вида, кроме человека, нет такого количества нейронов в коре больших полушарий. Кора больших полушарий – это вместилище мыслей, языка, личности и способности к решению проблем. Именно кора головного мозга делает человека человеком.
Из-за уникальной коры головного мозга мы и выделяемся в животном мире, когда, к примеру, сидя на диване, смотрим, как Юн Алмос в передаче «Nytt på nytt[2]» с серьезным видом читает какие-то новости, а за ним показываются картинки, по смыслу прямо противоположные тому, что он говорит. И тогда мы начинаем смеяться. Мозг распознал иронию. Кора больших полушарий помогает нам не только выражать чувства, но и улавливать смысл, который имеют звуки, и понимать, что сказанное на полном серьезе на самом деле – шутка. Чувствуете ли вы себя уникумом, сидя на диване? Нет? А следовало бы! Ни одно существо без такого удивительного мозга не может обладать чувством юмора или речью.
Животные тоже общаются, но их общение ограничено передачей знаков об опасности, радости, голоде и о сексуальном желании. Тогда как мы, люди, умеем читать, писать и говорить, и наши возможности выражения чего угодно практически неограниченны. Мы можем использовать все эти сложные инструменты, чтобы писать пьесы или сочинять оперные арии, или чтобы смеяться над шуткой, придуманной кем-то другим.
