— Ты что, шутишь? Да я ругаюсь направо и налево, просто на своем языке.
— А, например?
— Ну, его можно было бы еще назвать… гаиддио паутаи, это значит куриные яйца.
— Куриные яйца?
— Хотя на твоем месте, — сказала она, — я бы просто врезала ему по зубам, чтобы он больше не говорил женщинам обидных слов.
— Ты бы так с ним поступила, да?
— Да, для начала.
— Ты полна неожиданностей, знаешь?
— Я же сказала, к концу вечера ты узнаешь обо мне много нового.
— Ну, не знаю, — заметил я. — Я хочу сказать, ты же пробыла здесь девять месяцев, почему ты никогда не вела себя так раньше?
Она ничего не ответила. Тут я взглянул на часы в машине. Была уже почти половина девятого. Я понял, что надо срочно везти ее домой, но с учетом того, что только что произошло на балу, я сомневался, что смогу просто подвезти ее до дома и вытолкать из машины.
— Ты… это… хочешь, еще куда-нибудь сходим?
— А поехали в город.
— Куда?!
Она указала на дорожный знак, на котором было крупно написано: «Нью-Йорк 48 миль».
— Ты хочешь поехать в Нью-Йорк?
— Это же моя последняя неделя в Штатах, Перри. Ты мог бы показать мне город, а?
— Да мы только на прошлой неделе ездили, ты что, забыла?
— А я и не говорю про бродвейское шоу в компании твоих родителей и твоей сестры. Я говорю про Манхэттен, ночью, с тобой. Чуешь разницу?
— Ты серьезно?
— А что, похоже, что я шучу?
Я вроде бы начал кивать. Все это, похоже, мне на руку. Если Гоби действительно хочет поехать посмотреть ночной город, значит, я точно смогу сыграть на концерте в «У Монти», и даже отец не будет возражать.
— О’кей, — сказал я, — в смысле, отлично, если ты действительно этого хочешь.
Мы уже почти подъезжали к дому и пересекали небольшую площадь неподалеку. Я включил поворотник и начал перестраиваться в левый ряд.
— Ну, мне нужно сначала заехать домой и поменять тачку.
— Нет. — Она вцепилась в руль. — Мы поедем на этой машине.
— Постой, что ты делаешь?
— «Ягуар» — хорошая машина, так? И быстрая, так?
— Да, — сказал я, — быстрая, но…
— Вот на ней и поедем.
— Нет.
— Мне казалось, ты сказал, тебе нравится вести ее.
— На выпускной бал — да, но не в Нью-Йорк, не настолько.
Она поцокала языком и уставилась на меня:
— Слиундра.
— Ну, а это что значит?
— Это значит… как бы сказать…
Гоби убрала с коленей сумку и кивнула головой, указывая туда, между ног.
— Пусси.
— Пусси? Ты только что назвала меня «пусси»?
Она кивнула.
— Ладно, Гоби. Давай-ка я тебе кое-что объясню. То, на чем мы едем, это, так сказать, машина стоимостью восемьдесят тысяч долларов. Отец любит ее, как собственное дитя, я не поеду на ней в Манхэттен. Это решено.
