— Благодарите сознательных граждан. Что это у вас? — без паузы спрашивает Полозов, увидев у Лены в руке пульт.
— Левин обещал здесь все взорвать, но это все блеф… — Сергей вынимает пульт из рук Лены. — Вот, смотрите.
Сергей нажимает на кнопку.
* * *
Я всегда думал, что не существует большего клише, чем появление расплывчатого, большого и озабоченного лица врача над приходящим в сознание главным героем, сопровождающееся неясной, мямлящей, как бы с трудом распознаваемой речью.
Как теперь показывает мой личный опыт, клише тоже бывают правдивыми.
Жена потом рассказывала, что я приходил в сознание три раза за последующие после взрыва два часа, но только на четвертый раз смог пробыть в сознании достаточно долго, чтобы узнать ее. Как ни странно, у меня ничего не болело, и первое время было даже весело. Как мне потом сказали, это — от лекарств.
Врачи запретили мне компьютер и телефон, поэтому о смерти Лены я узнал лично от Полозова.
Полозов пришел через два дня и был бледен. Сам он при взрыве практически не пострадал: оцарапал голову и правую руку, когда взрывной волной его выкинуло из коридора на лестничную клетку.
Старший Левин жив.
Сергей, находившийся глубже в коридоре, пострадал значительно: сильный ожог левой части лица, сломаны левая нога и три ребра с левой стороны, размозжена кисть левой руки — полгода в больнице как минимум, но при прочих равных врачи обещают полное восстановление.
Взрывчатка была неумело («по-идиотски», как сквозь зубы бросил Полозов) заложена по всей гостиной и даже коридору, так что Сергею еще очень повезло.
У меня сломано одно ребро, контузия средней тяжести, гематомы по всему телу. «Ангел-хранитель крыльями прикрыл», — вчера сказал мне хирург.
А до Лены не достал.
Выписался из больницы я почти через три недели, которые провел в тоскливом однообразии, наблюдая за собственным восстановлением. От мобильного и компьютера я отказался на весь срок лечения, препоручив все дела своим помощникам, и развлекал себя тем, что, начиная со второй недели, оказывал неотложную юридическую помощь всем, кто ни попросит: от сиделок и врачей до больных.
В помощницах у меня временно состояла Клара Игнатьевна — пожилая сиделка, которую жена наняла ухаживать за мной, хотя я всячески и отнекивался. Клара Игнатьевна оказалась сиделкой от бога: умела и знала все, что должна знать и уметь сиделка. Эта сухонькая, опрятная и немногословная старушка снискала уважение самой «главврачихи», с которой все и началось: узнав, что в подотчетном ей заведении восстанавливается некто Горгадзе, зашла познакомиться, а заодно и сообщить между делом, что ее сын женится, и спросить, что же я думаю по поводу юрфака вообще и по поводу брачных договоров в частности. Я пожелал молодым счастья и дал будущей теще несколько советов.
