Вскоре Окаемов стоял перед окошечком отдела кадров театра:
- Я читал ваше объявление о шофере. А может, вам нужен механик?
Девушка за окошечком сердито посмотрела на Окаемова:
- Нам нужен шофер.
- Жаль, - печально произнес Окаемов, не торопясь, уходить.
Там, за окошечком, к девушке подошел работник отдела кадров:
- Подождите, вы - механик?
- Вообще-то я шофер второго класса, - будто нехотя ответил Окаемов. - А только последнее время я больше работал механиком. И зарплата больше и мотни меньше.
- Ну а если мы договоримся так: зачислим вас шофером, месяца два вы поездите, а потом у нас назревает одна комбинация, и мы переведем вас на должность механика. А сейчас мы дадим вам общежитие.
- Без обмана?
- Зачем же обманывать? Согласны?
- Попробуем!
- У вас документы с собой?
- С собой.
- Тогда заходите вот в ту дверь.
Вечером загородное общежитие рабочих оперного театра принимало в свою семью нового жильца - шофера Сергея Михайловича Гудкова. Впрочем, прием этот не был ни торжественным, ни многолюдным: большинство обитателей барака в это время находилось на работе. Бумажку о предоставлении места в общежитии Окаемов, за отсутствием другого начальства, предъявил председателю санитарно-бытовой комиссии Коле Боркову, ученику портняжной мастерской театра. Разбитной паренек с косыми глазами боком посмотрел на бумажку и на Окаемова:
- Новый шофер, значит?
- Шофер.
- Ну и ладно. Пошли… - Борков повел Окаемова к его койке. - Это будет твое, значит, место. Белье надо менять не реже одного раза в неделю. Стирка белья идет собственноручно в моечной, что в конце барака. А если денег, значит, не жаль, можно отдавать Марусе из женского барака. Обживайся…
Окаемов присел на жесткую койку и осмотрелся. Шеренга коек тянулась через весь барак. На соседней койке, накрывшись с головой, спал длинный человек, его босые шишковатые ноги торчали в проходе. И он так трескуче храпел, что могло показаться, будто он под одеялом заводил мотоцикл. Окаемов с ужасом представил себе, как на всех этих кроватях будут храпеть люди, и лицо его скривилось в брезгливой гримасе.
С помощью Коли Боркова он раздобыл бритву, осколок зеркала, кипяток и занялся приведением в порядок своей бородки. Коля стоял за его спиной и, избочась, косым глазом смотрел, как Окаемов брился.
- Неужто бороду не срезаете? - удивился он.
- Борода красит мужчину, - отозвался Окаемов.
- Скажете тоже, - усмехнулся Коля Борков. - Только пыль в ней собирается. У нас во всей деревне один поп бороду носил, и всегда у него в бороде шелуха от семечек болталась.
