- Как вам не стыдно!.. - Окаемов выждал приличествующую моменту паузу. - Ну вот… А знаете, кем я стал? Книги пишу.
- Книги? Да что вы? Как же это?…
- Война, Адалия Петровна, многих сделала писателями. Мы столько пережили там… на войне. Слишком много пережили. Трудно молчать. Народ должен знать, чего стоит наша победа. Знать и всегда об этом помнить. А книгу, над которой я сейчас начал работать, я хочу посвятить светлой памяти вашего Сани.
- Я прямо не знаю, что и сказать вам… - Адалия Петровна задохнулась от волнения. - Я - мать, потерявшая единственного сына. И вы такой человек, такой человек!..
- Да оставьте вы, ей-богу. Я самый обыкновенный человек, который не забывает дорогих и близких ему людей. И всё. Вот, скажем, я ехал в ваш город собирать материал для книги, а думал: увижу вас, сумею ли сказать вам то, что обязан сказать о вашем славном сыне. И теперь, как камень с души свалился…
- Спасибо, родной. Спасибо от матери… Вы где же остановились? Небось в гостинице?
- Нет. И как раз я хотел спросить вас: не можете ли вы приютить меня на недельку?
- Как вы можете сомневаться!
- Я не хочу жить в гостинице. Мне надо немного - тихий и скромный угол, чтобы спокойно поработать.
- Мой домик, Григорий Максимович, в вашем распоряжении.
- И вы расскажете мне о Сане. Я ведь его детства совсем не знаю. Когда до войны бывал у вас, бегал тут вот такой… с белыми вихрами. И всё.
- Да, бегал… - Адалин Петровна всхлипнула. - И нет его.
- Нет, Адалия Петровна, он… есть! Он живет в сердцах всех, кто его знал. Он будет жить в моей книге.
- Я вам все-все расскажу о нем. Он ведь и в детстве был удивительным мальчиком. Когда умер мой муж, вы в нашем городе уже не жили?
- Да, я уехал раньше.
- В общем, Саня остался без отца пятнадцати лет. Мы вернулись с кладбища, а он говорит мне: «Мама, не волнуйся, теперь о тебе буду заботиться я, и все будет хорошо, вот увидишь». Я ему сказала…
- Адалия Петровна, - осторожно перебил женщину Окаемов, - вы все это расскажете мне последовательно. Мы посвятим этому все вечера. Идет?
- Хорошо, хорошо… Боже мой, что же это я не спрошу вас, - вы небось с дороги не кушали?
- Не откажусь, Адалия Петровна.
- Я сейчас, сейчас.
- Дайте мне пока почитать фронтовые письма Сани. Можно?
- Конечно! Они вот здесь. - Адалия Петровна поставила на стол деревянную шкатулку и ушла на кухню.
Окаемов открыл шкатулку. Сверху в ней лежали паспорт и пенсионная книжка хозяйки дома. Он быстро просмотрел их и с удовлетворением отметил, что штамп прописки в паспорте был точно такой же, как и в его паспортах, изготовленных в Разведывательном центре.
