— На одну тысячу смертей согласен? — спросил у меня вожак.
Я задумался. С одной стороны я могу их послать куда подальше. С другой я реально влез не в свое дело. Будь это в моей прошлой игре, то я бы еще и не так гнобил наглеца, хотя там мы над людьми до слез не издевались. Убьешь вражину, заберешь его вещи, а он уже себе потом локти кусает из-за потери. Но все же это потеря вещей, а не смерть со слезами на глазах.
— Тысяча смертей от него или ото всех в вашем клане? — уточнил я.
— От него, — с облегчением в голосе ответил светловолосый и показал на моего ярого недруга.
— И что будет потом? — спросил я.
— Потом мы отменим награду за твою голову и штраф за вмешательство в наши дела будем считать исчерпанным, — спокойно ответил светловолосый.
— Согласен, — сказал я и начал выбираться из могилы.
Подросток шустро обратился в кота и с ходу ринулся на меня. Я раскрыл объятия и наклонился вперед, успел заметить удивленные взгляды окружающих. Котяра шустро пробежал разделяющее нас пространство и прыгнул мне на грудь, видимо желая выцарапать если не сердце, то достать хотя бы до глаз. Я успел заметить обеспокоенный взгляд светловолосого вожака. Еще чуть наклонился вперед и почувствовал, как четыре лапы вонзились в мое тело. Попался! Моя тушка теперь будет падать не куда попало, а вперед, для гарантии я успел обхватить кота и почувствовал как тело заваливается вперед.
Очнулся в могиле. Подскочил, моя безголовая тушка валяется на земле и из под нее торчит черный хвост. Моя то могилка вот, а где наглого прыща я не знаю, но надеюсь, что не близко, наглость надо наказывать, а то ишь взялся на мне тренироваться.
— Гнида, ты что сделал? — заорала на меня пигалица в короткой маечке.
— А в чем проблема? — с невинной улыбкой спросил я и принялся выбираться из могилы.
— Ты же его убил, — продолжила орать пигалица.
— Ну да, — не стал я отрицать очевидное, — повторюсь, в чем проблема-то?
Злые взгляды вонзились в мою наглую и довольную харю. Пигалица начала хватать ртом воздух, пытаясь найти слова возмущения. Ко мне подошел светловолосый вожак.
— Договор был на тысячу смертей, — сурово произнес он.
— Ну да, — согласился я и показал на две тушки на земле, — вот две смерти.
Вожак посмотрел на меня задумчиво, я улыбнулся пошире.
— Если считать только мои смерти, то первая вот она, — заявил я и вновь показал на свою обезглавленную тушку. — А вот речи о том, что я буду спокойно стоять и ждать пока ваш недомерок будет меня убивать, то об этом речи не было, да и быть не могло, я не подушечка для ваших когтей.
