В середине 30-х годов в ее творчестве начинают намечаться противоположные тенденции. В романах типа «Карты на столе» или «Десять негритят» она, вместо того чтобы прятать убийцу, практически сразу очерчивает круг, к которому принадлежит преступник. Соответственно иначе расставлены и акценты: на первый план выступают психологические факторы, а не материальные улики (окурки, случайно оброненные предметы и т. д.), или тщательный — до минуты — учет времени. Основное же место отводится человеческой драме, и детективная интрига целиком теперь подчинена ей. Читателю предлагают не просто сопоставить факты, но, вникнув в тонкости взаимоотношений и характеров действующих лиц, правильно определить мотив преступления. Кроме того, в романах той поры отразился и интерес Кристи к извечным загадкам бытия, к философским и религиозным проблемам, таким, как категория времени (она очень увлечена книгой Данно «Эксперимент со временем») или буддистское миросозерцание.
Тенденция отводить «детективному» элементу далеко не первое место стала особенно явственной в начале 50-х годов. Теперь убийства происходят уже не в самом начале романа, а ближе к середине и являются скорее кульминацией, а не отправной точкой (классический пример — «К нулю»). Расследование как таковое вообще перестает ее интересовать и зачастую выносится за рамки сюжета, а если оно все же происходит, то, как правило, касается преступления «из прошлого», преступления, совершенного до описываемого временного отрезка.
Произведения этого периода, условно назовем его третьим, считаются самыми слабыми. «Сегодня нет уже отменных трюковых романов, как те, что когда-то писали Кристи и Карр, а то, что эти двое пишут сейчас, никак таковыми не назовешь», — сетовал Джулиан Симонс. Правда, другой популярный автор детективов, Эдмунд Криспин, в 1959 году заметил: «У миссис Кристи осталось еще достаточно масла, чтобы сделать хороший бутерброд». Действительно, что-что, а изобретательности ей было не занимать до самого конца. Ей наверняка ничего не стоило ублажить публику очередным, изобилующим подвохами и хитросплетениями детективом, но к тому времени ей просто разонравилось их писать. Теперь ей куда интереснее было обыгрывать драматизм той или иной ситуации и, сплетя воедино прошлое и настоящее, до предела накалять эмоциональную «атмосферу», нежели копаться в обстоятельствах чьей-то очередной смерти.
Агата Кристи изменилась, однако читатели и критики по-прежнему ждали от нее новых «Роджеров Экройдов» и «Десяти негритят».
